Искусство замечать. Секреты наблюдательности истинных лидеров

В 2010 году как раз перед тем, как стало известно о должностных преступлениях Хаузера, я делал презентацию на конференции, организованной для членов правительства Нидерландов в Гааге. Целью конференции было рассказать высокопоставленным политикам о достижениях исследователей, изучающих поведение при принятии решений и другие области психологии. В Соединенных Штатах Америки из всех общественных наук политиков занимает только экономика, однако представители властных структур Нидерландов живо интересовались тем, что может дать им психология. Известный профессор психологии голландского Тилбургского университета Дидерик Стапель был центральной фигурой в этой попытке обратить внимание правительства на психологические исследования, и именно он пригласил меня в Гаагу. К несчастью, вскоре после конференции Стапеля уволили из Тилбургского университета за то, что многие годы он фабриковал данные своих исследований: под сомнение были поставлены более 30 его работ. 31 октября 2011 года комитет Тилбургского университета обнародовал информацию об этом инциденте. Все началось с сообщения трех неназванных молодых коллег Стапеля о его обмане. В историях Хаузера и Стапеля молодые ученые в поисках взаимной поддержки делились друг с другом информацией, которая стала доказательством нечестности их известных коллег.

Отвечая на обвинения, выдвинутые против него во внутреннем отчете, Стапель заявил:

Как ученый я потерпел неудачу. Я подделывал данные и фабриковал результаты экспериментов. Я поступал так неоднократно на протяжении долгого периода времени. Я понимаю, что шокировал и возмутил коллег своим поступком. Я подставил под удар свою область деятельности – социальную психологию. Я стыжусь этого и глубоко сожалею… Я не устоял перед искушением признания, публикаций и привилегий, которое со временем становилось все сильнее. Я хотел слишком многого и слишком быстро. В системе, где проверок не так много, где люди работают в одиночку, я пошел по скользкой дорожке. Я хочу подчеркнуть, что причиной ошибок, которые я совершил, не был эгоизм [3].

Недавно еще два широко известных психолога вошли в список ученых, которых обвиняют в фальсификации данных. Эти истории подделки результатов экспериментов трагичны, их широко освещали в СМИ. Интересно, что в случае Хаузера и Стапеля именно молодые ученые заметили мошенничество и поступили, как им подсказывала совесть, а их имевшие доступ к той же информации старшие коллеги не сделали ничего. Здесь стоит сказать вот о чем. Во-первых, мне бы хотелось, чтобы наказание за подтасовку данных было более суровым. Во-вторых, такие случаи не создают серьезной угрозы научному прогрессу. Исследователи-фальсификаторы встречаются нечасто, и научные нормы, требующие, чтобы результаты были воспроизводимы экспериментальным путем, являются серьезной защитой от ложных выводов. Если научному сообществу не удается воспроизвести результаты, полученные исследователем, на его работу начинают смотреть с подозрением.

Но редкий случай разоблачения явного мошенничества ослепляет нас еще сильнее. Я не говорю о том, что возможна систематическая фальсификация, которую никто не раскрыл. Какими бы шокирующими ни были эти два дела, правда состоит в том, что молодые коллеги поделились своими подозрениями и рано или поздно, но начали действовать. Для научной области или целого направления гораздо опаснее коллективно вздохнуть с облегчением, когда на поверхность выходит по-настоящему серьезное нарушение этических норм. Большинство с уверенностью заявит, что они не виноваты ни в чем таком. Но, заметив настоящее мошенничество, мы можем не увидеть того, что подрывает нашу репутацию менее явно, чем подделка, и что гораздо менее интересно СМИ, – и эта опасность угрожает целым областям. Что происходит, когда общепринятые методы и подходы становятся настолько неприемлемы, что подмоченной оказывается репутация целой научной области?

Бессознательная слепота