Искусство

«Мы не узнаем ценности чего бы то ни было до тех пор, пока не потеряем это».

Старик как всегда оказался прав. Недавно он потерял Мелани и только сейчас осознал, насколько ценной она для него была, насколько ценными и важными были их отношения. Но внезапно нахлынувшие на Эрика тоска и грусть отступили, когда в сознание проникли мысли о новых женских внутренних мирах. Он уже не такой, как другие. В его жизни появилось то, что способно заменить ему все те радости, что греют душу обычного человека – семья, дети, дом. Он не такой и радости у него другие, радости, о которых остальные мужчины могут только мечтать – удовлетворение от познания нового внутреннего мира, счастье от познания нового женского тела. Он еще молод. Ему всего лишь тридцать два. В его жизни еще найдется место для обычных радостей. Но сейчас, сейчас его сердце трепещет от предвкушения других радостей, радостей, способных сделать мужчину богом для женщины, ее владыкой и повелителем, рабыней у ног хозяина, счастливой рабыней.

– К черту, – шепнул Эрик, отправляя мысли о прошлом в прошлое, после чего принялся помогать старику накрывать на стол.

Все это время они хранили молчание. Эрик думал о предстоящем разговоре с Йорисом, не желал принимать в нем участие, но понимал, что избежать его вряд ли удастся. И Эрик оказался прав. Едва они сели за стол, старик посмотрел на него и спросил:

– Мелани мне вчера звонила. Сообщила, что вы расстались.

– Вряд ли это все, о чем она рассказала, – Эрик зачерпнул ложкой суп в тарелке и поднес ко рту.

– Ты прав, мой друг, – кивнул старик. – Мелани сказала, что ты изменил ей.

– Это так, – Эрик сунул в рот кусок сыра. – Мелани вас не обманула, Йорис.

– Нет. Я нисколько не думал, что она меня обманывает. С Мелани я знаком меньше, чем с тобой, но успел узнать ее достаточно хорошо. Она стала мне как дочь, которой у меня никогда не было. Всегда позвонит, поинтересуется как здоровье, не умер ли еще, – Йорис рассмеялся коротким смешком, снимая постепенно нарастающее между ними напряжение. – Иногда и в гости заходила. Проведать, так сказать. Мелани хорошая девушка, даже, несмотря на то, что когда-то была проституткой. Впрочем, для меня это ничего не значит, как думаю, и для тебя. Каждого из нас на определенном этапе жизни влекут к себе те или иные увлечения. С некоторыми мы не расстаемся всю жизнь. Другие же со временем уходят в прошлое, – старик сделал паузу, отпил из стакана с водой и продолжил. – Искусство стало моим увлечением на всю жизнь. Сейчас, конечно же, оно не так меня влечет, как раньше. Все же возраст дает о себе знать. Если не очередным седым волосом, то болью в спине или одышкой в груди. Но раньше, когда я был значительно моложе, Искусство увлекало меня намного сильнее. Не буду скрывать, что часто я просыпался ночью в холодном поту, понимая, что мне, как воздуха, не хватает погружения во внутренний мир женщины. Но рядом всегда была Мерел, моя спасительница. Я погружался в ее внутренний мир, тонул в нем, наслаждался им… Знаешь, мой друг, не проходит и дня, чтобы я не слал благодарность небесам за то, что они подарили этому миру женщину. Мы, мужчины, можем обвинять женщин в неверности, легкомысленности, корыстности, ссориться с ними изо дня в день, называть их глупыми, а их поступки лишенными какой-либо логики, но мы никогда, слышишь меня, мой друг, никогда не пожалеем о том, что в этом мире рядом с нами живут такие волшебные творения, как женщины. И вряд ли ты со мной не согласишься, мой друг. Как не нам с тобой, познавшим внутренний мир женщины, знать, насколько изумительны и великолепны эти творения, – губы старика тронула мягкая полуулыбка. – Но, увлекаясь женщинами, мы мужчины, забываем или даже не знаем о том, что часто нами управляют инстинкты, заставляющие мужчину оплодотворить как можно большее число женщин, дать рождение новой жизни и тем самым выполнить свою биологическую цель на этой планете.

Эрик отставил в сторону пустую тарелку с супом и придвинул ближе к себе тарелку со вторым блюдом, посмотрел на Йориса.

– Вы на что-то намекаете, Йорис? Хотите сказать, что увлекаясь другими женщинами, я всего лишь выполняю свою биологическую цель на этой планете?

– Позволь мне договорить, мой друг, – старик мягко осадил Эрика. – Знаешь, почему я прожил с Мерел больше сорока лет, так и не изменив ей?

– Полагаю, вы мне сейчас об этом скажете, – Эрик ощутил раздражение. Старик не говорил прямо, а вилял, как лиса хвостом, сбивая собак со следа. Все намекал. Эрик почувствовал себя мальчиком, которого учитель решил научить жизни, да сделал это перед всем классом. И расставание с Мелани. Не самая лучшая каша в груди.

– Быть может, это моя ошибка, что я не обратил твое внимание на это раньше. К сожалению, в мои годы память уже не та, что в молодости. Старость. Что тут скажешь? Старость все отнимает. И память, и здоровье, а часто и рассудок.