Ислам и Запад

Внутренние враги политически неоднородны: в их числе такие разные фигуры, как король Фарук и президент Насер в Египте, шах и его либеральные и социалистические оппоненты в Иране, Хафез Асад в Сирии и Саддам Хусейн в Ираке. Общее между ними то, что все они — сторонники модернизации, то есть, в глазах ревнителей исламского возрождения, неоязычники, чья цель — ослабить и уничтожить исламские нормы, законы и ценности, заменив их языческими, воспринятыми с Запада, и тем десакрализовать, деисламизировать, словом, вестернизировать исламское государство, созданное божественным провидением и божественным провидением управляемое. А предшественником их на пути злодейства, первым, кто замыслил упразднить халифат, отменить священный закон и лишить его признанных поборников многовековых полномочий в законодательстве и юриспруденции, культуре и образовании, был Мустафа Кемаль, Ататюрк.

Кемаль Ататюрк был, несомненно, первым мусульманским правителем, который отделил ислам от государства, отменил шариат и ввел европейские нормы во всех областях общественной жизни, включая такие до тех пор неприкосновенные материи, как брак, головной убор и алфавит. Указы Ататюрка обязали турок писать на родном языке латиницей, иметь единовременно только одну жену и отказаться от фесок и тюрбанов в пользу кепи и шляп. Эти перемены были не прихотью капризного самодержца, а зримым выражением — и признанием — глубокой социальной и, если хотите, цивилизационной трансформации. Западническим реформам Ататюрка последовали другие мусульманские государства, в том числе и некоторые из тех, во главе которых стояли воинствующие исламисты как радикального, так и традиционного толка, но ни одно не действовало с тем же рвением, последовательностью и успехом. В последнее время в исламском мире проявилось сильное противодействие нововведениям, затронувшее даже Турцию.

Кемалистская революция и вдохновившая ее философия имеют долгую предысторию, которую, в некотором смысле, можно возвести к эпохе первых турецких вторжений в Европу. Турки рано осознали, что для них жизненно важно следовать примеру европейцев в вооружении и военном искусстве, и потому неизбежно вошли в соприкосновение с теми, кто производил, продавал и, в определенной мере, даже пускал в ход европейское оружие. Через широкомасштабную и постоянно растущую импортную и экспортную торговлю сырьем и готовыми изделиями турки практически сразу же оказались экономически связаны со многими европейскими государствами. Но во всех сделках турок и других мусульман предохраняло от контакта с неверным Западом и неизбежного, по их понятиям, осквернения многочисленное сословие посредников, состоявшее частично — из немусульманских подданных мусульманских государств, число которых умножали отпущенные на волю рабы, а частично — из переселенцев и перебежчиков, искавших пристанища или счастья в исламских землях. Посредники служили прокладкой, точнее изоляционным материалом, предохранявшим принимающее мусульманское общество от культурного шока при европейском воздействии. Еврейским беженцам из Европы было еще в конце XV века разрешено завести печатные станки; их примеру последовали греки, армяне и арабоязычные христиане. Но использовать они могли только греческие, армянские или европейские шрифты, а не арабицу, и не имели права издавать книги на арабском или турецком. Только в 1727 году был издан султанский указ, разрешавший учредить в Стамбуле первую турецкую типографию. Предприятие это затеяли обратившийся в ислам венгр и турецкий государственный деятель, побывавший с дипломатической миссией в Париже. Столь долговременный запрет на арабский типографский шрифт одни объясняют святостью письма, которым была явлена божественная Книга, другие — законными интересами гильдий писцов и каллиграфов. Так или иначе, результат был одним и тем же.