Исландские сказки

Брат Аусы, Кристинн, жил на островке Энгей близ Рейкьявика, и Моури пытался всё время попасть с ним на остров, но Кристинн всегда замечал его и не пускал, — и Моури так и не нанес на островок ни одного визита.

Однажды лодка Кристинна на четыре человека стояла у причала в Рейкьявике, полностью нагруженная, и матросы уже сели в неё и ждали своего начальника. Кристинн подошёл к лодке, тщательно осмотрел всё кругом и говорит: «А где же Моури?» — потому что нигде его не увидел. Потом он влез в лодку и велит матросам вытащить весь груз с кормы. А Моури как раз спрятался под грузом. «На этот раз ты с нами не поедешь, дядюшка!» — говорит Кристинн и прогоняет Моури с лодки, и тот ушёл на причал, посрамленный.

Преподобный Йоун Бенедиктссон, который в свое время был пастором в Годдалир в Скагафьорде, женился на Гвюдрун Кортсдоттир с Мёдруфетль в Кьосе. Когда супруги переселялись на север в Годдалир, Моури почему-то не был с ними и не перебрался туда вместе со всеми. Но однажды, когда преподобный Йоун поехал на юг, он столкнулся с Моури на Хольтавёрдюхейди. Тот был без обуви, в одних носках.

— Куда ты, — спросил преподобный Йоун, — и зачем?

— В Годдалир, к пасторше, — отвечает Моури.

— Дальше ты не пойдешь, — сказал пастор, а Моури — ни в какую. Он согласился подчиниться лишь с тем условием, что пастор отдаст ему своё пальто и сапоги.

— Сапоги бери, — сказал пастор, — а пальто ты не получишь. — И они договорились, что Моури нельзя будет входить в Скагафьорд до тех пор, пока он не сносит сапоги полностью. С тех пор Моури так и носил эти сапоги, и они долго-долго не снашивались, но в конце концов всё же истёрлись, и один духовидец заметил, что в последний раз от них оставался только кусок левого голенища над щиколоткой. Моури сдержал данное слово и не объявлялся на севере страны, пока у него оставался этот обносок.

Но прошло не так уж много времени, — и Моури пришёл в Годдалир и принялся измываться над пасторшей, а ещё он убивал у пастора скотину. Преподобный Йоун Бенедиктссон крепко дружил с поэтом Хьяульмаром из Боулы[68], и бывало, когда преподобному Йоуну становилось невмочь от бесчинств Моури, он обращался к Хьяульмару, чтобы тот нашёл на призрака управу. Хьяульмар охотно соглашался помочь пастору, — но ничего не выходило, потому что на Моури мало что действовало. И всё же от слов и дел Хьяульмара он присмирел настолько, что прекратил убивать пасторский скот.

Как известно, Моури следовал за Магнусом Кортссоном буквально по пятам. Однажды Магнус отправился в Рейкьявик и решил остановиться на ночлег на хуторе Скрёйтхоулар на Кьяларнесе. Он добрался дотуда только поздно вечером, когда все уже легли спать. Магнус постучал в окошко, но хозяева спали так крепко, что разбудить их не удалось. А поскольку он хорошо знал этот хутор, то отправился в хлев, устроился там в пустом стойле и проспал ночь в нём. Когда все встали, он пошёл в дом; там его хорошо приняли и угостили кофе в бадстове.

Перед кроватью супругов стояла колыбель, а в ней ребёнок, — но он лежал совсем тихо. После кофе мать пошла проведать ребёнка — он был мёртв. В последний раз мать слышала его плач поздно вечером накануне, но ничего странного не заметила; только на шейке у ребёнка были синие пятна, словно от пальцев.

Вскоре Магнус отправился в хлев вместе с хозяином, который собрался задать корм коровам, но когда они пришли туда, то обнаружили одну корову мёртвой в своём стойле. У нее были очень длинные рога, и она лежала, загнув голову под себя, так что один рог пронзил ей сердце. Это показалось всем невероятным.

Моури нередко убивал скотину, но чтобы от его рук погибло человеческое существо — такого никогда не слыхали, — кроме того единственного раза. Это попытались скрыть от Магнуса, который и так был огорчён из-за проделок Моури на том хуторе, куда зашёл.

Через три года, в 1951 году, Оулав Халльдоурссон жил на улице Фрамнесвег (Улица Переднего мыса) в доме по соседству с Эйди (Перешейком) на Сельтьяртнарнесе. Однажды вечером, когда он уже лёг спать, он увидел у изголовья кровати своего старого знакомого, Ирафетльского Моури. Он ничего не делал, просто спокойно стоял. Он совсем истёрся, стал не выше спинки кровати, и такой тщедушный, почти бестелесный, — ведь он добросовестно преследовал род Корта вплоть до девятого колена, как ему было велено в начале. Он просто стоял у кровати — с волосами, белоснежными, как конский хвост, и его чёрные глазницы едва посверкивали. Вскоре он развалился на части и исчез.

А в середине дня к Оулаву пришёл его добрый знакомый — из рода Корта. Потом и сам этот человек, и другие его родичи приходили к Оулаву, но Моури он больше так и не видел, — поэтому считается, что век Моури истёк.

«Бедолаги, которых он преследовал, — они ведь ничего не могли с этим поделать», — сказал Оулав в последний раз.

Этими словами история Ирафетльского Моури закончилась.

(перевод Ольги Маркеловой)

Фюльгья с вязанием