Исола

Я не торопился, чтобы не совершить ошибки: закрепил даже тончайшие из нитей, убедившись в том, что их невозможно будет отделить. Теперь не существовало ни Разрушителя Чар, ни леди Телдры, ни кинжала Морганти, ни даже Влада Талтоша; мы все изменились.

Джареги? Ха. Пусть придут ко мне со своими жалкими клинками Морганти. Пусть придут.

Почти небрежно я устранил легкое повреждение в левой руке, которое со временем прошло бы и само. Я знал и чувствовал, что укладываю звенья вокруг своей души. Мне вспомнился разговор с Телдрой о природе души — легкая ирония; да, Телдра была именно такой. Моя ирония. всегда отличалась жесткостью — может быть, Телдра оказала на меня влияние. Что ж, я не против. Я больше ничего не видел и не слышал, я лишь существовал и делал. А потом пришла пора возвращаться.

Оказавшись в реальном мире, я обнаружил, что все еще стою на одном колене рядом с безжизненным телом Телдры. Она лежала, закинув руку за голову, а ее открытые, остекленевшие глаза уже ничего не видели. Длинные волосы рассыпались по плечам. Рот был слегка приоткрыт, как у слабоумных изгоев, которые собираются возле храма Барлана, рядом с площадью Малека; такой рот не мог принадлежать лицу леди Телдры.

Я отвернулся и посмотрел на предмет, который держал в правой руке — длинный кинжал Морганти с рукояткой, напоминающей тонкую золотую цепочку. Он входил в мою руку, словно еще один палец, словно всегда лежал в моей руке, а я этого просто не замечал. Он? Она.

В конечном счете это была леди Телдра. Я встал и посмотрел на дженойна, который двигался с невероятной быстротой, отражая атаки Сетры, Алиры и Вирры. Алира была залита кровью, она казалась одновременно ошеломленной и полной решимости; Богиня Демонов стала больше, в ее глазах сверкала ненависть. Сетра, как и Некромантка, которая по-прежнему не шевелилась, сохраняла невозмутимое выражение лица, но активно участвовала в схватке, пытаясь найти бреши в обороне дженойна.

Теперь я разглядел, что у него мощная защита: линии силы отходили от его пальцев, формируя в воздухе сверкающие узоры, и ничто не могло их преодолеть, однако ему самому они не мешали наносить удары. Я понимал, что эти линии существовали и раньше, только я их не видел.

Они не позволяли Искателю Тропы, Ледяному Пламени и Вирре, вместе со всем могуществом, которое она собой олицетворяла, прорваться к дженойну, поскольку это привело бы к гибели тех, кто владел Великим Оружием, чего Великое Оружие допустить не могло. Ведь в каждом случае владельца и клинок связывали нерушимые узы любви: Искатель Тропы любил Алиру, Ледяное Пламя — Сетру. Черный Жезл любил Маролана.

А леди Телдра любила меня.

Как я уже говорил, оборона дженойна была труднопреодолимой, но одновременно смехотворной. Конечно, она легко останавливала Ледяное Пламя, Искатель Тропы и Черный Жезл; могучие клинки создавались совсем для другого. Атакуя защитные заклинания дженойна, я ощутил такое же покалывание, которое возникало, когда Разрушитель Чар отражал заклинания, направленные против меня. Я разрезал линии защиты так, словно их сделали из бумаги.

Дженойн почувствовал, что его оборона прорвана, и повернулся. Быстрый, точно атакующая исола, я вонзил леди Телдру под его подбородок и в голову.

Он взревел и содрогнулся, будто все мышцы его тела одновременно сократились, а потом я скорее почувствовал, чем увидел, как Ледяное Пламя и Искатель Тропы присоединились к нашей вечеринке, и ощущение мощи, энергии и здоровья хлынули в меня — теперь я понимал почему.

Дженойн рухнул на землю у моих ног; мне казалось, что я могу прикончить всех дженойнов на свете одной рукой. Я услышал свой смех и повернулся к оставшимся двум дженойнам, но именно в этот момент Некромантка вскрикнула и упала на колени, а дженойны тут же исчезли, оставив в мире лишь половину богов, одного очень большого дракона и наш маленький отряд, рядом с местом, где произошла Катастрофа Адрона, рядом с мертвым Мароланом и леди Телдрой, которая была больше чем мертва.

Или, быть может, меньше.

Наступившая тишина показалась мне оглушительной. Я наслаждался снизошедшим на нас покоем. Чудилось, стоит захотеть, и я устрою небольшой фейерверк, но я воздержался, чтобы не испугать тех, кто был рядом. Я слышал, как дышат остальные; и понял, что со стороны моря не доносится ни звука.

— С тобой все в порядке, дружище?

— Все отлично, босс. И с Ротсой порядок. Да и с тобой, как я вижу, хотя мне пришлось немного поволноваться.

— Мне тоже.

— По-моему, я немного ревную.

— Тогда укуси меня.

Он тут же укусил, но совсем не больно.

Сетра опустилась на колени возле Некромантки, та пошевелилась и встряхнула головой — самый человеческий жест из всех, что мне приходилось видеть в ее исполнении.

— Они пробили блок Некромантки?