Испанец из Куиратаме

Да ты озверела, собака бешеная — вознегодовал я на игру. Сворачивай чатик немедленно! Просемафорив напоследок, что мой клич дал +10 % ко всем статам участников битвы и чего-то там к Бодрости, система послушно заткнулась.

Дайте людям зрелища и они вас полюбят. Дайте людям зрелища и надежду — они станут вас превозносить.

Тактика мобов, размером с крупную собаку, знакомых мне, была предельна простой: сбить укусами, порезами передних лап, рывками усищ игрока на землю, взгромоздиться сверху и загрызть. Было их больше чем игроков, причем постоянно прибывало подкрепление, так что единственный вариант был отжать монстров к порталу, перекрыть проход и вырезать членистоногих ублюдков нон-стопом.

Все это я мотивирующе запостил в рейд-канале короткой фразой: «кто последний — тот дно».

И ринулся вперед.

Стена из персонажей и мобов встретилась на середине арены. Началась резня.

— Хрясь, — луплю сбоку своим тесаком по левым конечностям темно-зеленого твайлиса. Он нелепо заваливается на бок, удобно подставляя под удар голову с выступающими глазами.

— Чпок, — отлетает голова, а тельце бессмысленно дергает конечностями.

Росчерк восьмерки фальшиона и впереди несущийся твилайс охромевает на передние ноги. Усики тянутся к моей шее, но стилет легко перерубает их на своем пути.

Шрек агрит на себя следующего твилайса и по пути через меня, он приобретает роскошный разрез на своем брюхе. Оттуда лезет непонятная и вонючая масса. Твилайс протестующе скрипит и теряет интерес к битве. Поздно. Дубина народного гнева, направляемая тяжелой рукой орка, метко ложится на голову насекомого. Треск, кажется, слышен за пределами арены.

Шрек тянет лыбу, с лицом измазанным мозгами монстра. Только бы он не слизнул эту гадость и не сказал какую-нибудь эпичную фразу в стиле: «а похож на сироп. Только теплый.» Тогда хоть какая-то часть Томкиного предсказания сбудется.

Без подлянок со стороны банды Лютого не обошлось. Время от времени прибегали роги, скидывая мобов на нашу консту. Но их левел не позволял собрать достаточно много монстров, что переагрить всех на нашу группу. Был там забавный скилл на тридцать уровне у разбойников с имитацией собственной смерти, когда мобы теряя цель, переагривались на других игроков. Но этот скилл бандюганам теперь не светил.

— Спасиб, смертничек, — ласково кивал я очередному паровозеру, — на поединке жди показательного четвертования.

Особенно отличился придурок с ником Батираникаус. Захватив слишком много мобов он прибежал к нам и замер в ожидании, когда мобы переключаться на нас.

Я подал знак группе остановиться и с любопытством уставился на него.

Полуживой моб вяло тыкался в щит Шрека остатками усиков. Вечерело. Николя развалился на свежем трупе твилайса и начал травить свою версию побоища Богов и Великих в пещере Кармодонта Визу и Шреку. По ней Махан тупо приревновал Анастарию к очередному божку.

— Эррё э жю малеррёэ ан амур, — заливался Коля соловьем на французском, очевидно для вящего убеждения, — счастлив в игре, несчастлив в любви. И тогда Махан в ответ на это двинул Последнего Императора прямо в харю и началась буча.

Даже мобы заслушались Николая. Кроме тех, что бодро захватили, застывшего около нас Батираникауса, завалили совместными усилиями на песочек и стали неспешно пережевать.

— А-а-а, — раздался истошный крик над полем арены.

— Да, — согласился Коля, — вот как то так и отреагировал Кармадонт на такое членовредительство со стороны Махана.

Я сел прямо на песок и приуныл. Прикормил человека называется. Он прямо сейчас меня титула короля юмора лишит. Надо поднатужиться.

— Снимите шляпы, господа, — постно сообщил я всем зрителям, подождав пока фрейм Бата посереет, — он широко шагал и однажды его прогулку полюбили.

Коля снял свой магический колпак и отвесил уважительный поклон мне, удивив остальных.

— Аллюзия судьбы никчемного роги на картину Марка Шагала «Прогулка» более чем удивительна, познавательна и глубока. Но была ли любовь насекомых к несчастному разбойнику истинна?

— Он жил никого не стесняясь, — сымпровизировал я, — свободно и гордо, как настоящий рога. Когда он бежал и его жирные, сальные волосы развевались в ореоле перхоти пространство мучительно искажало под напором такой красоты. Встреча твилайсов и Бата была неизбежна, союз влюбленных сердец неотвратим…

Я прервался потому что Коля уже деловито нашаривал золото в кучке праха от Бата. Беда проповеди что она не блестит, а другой целевой аудитории здесь нет.

— Мазаль тов, — подвел итог жизненному пути негодяя Коля, — мы стали богаче на пару житейских мудростей и три золотых.

Финальный гонг прозвучал будто «Аминь».