Испания. История страны

Экономическая цель массового перехода земли из общественного пользования в неограниченное индивидуальное заключалась в создании конкуренции, которая обеспечила бы расширение пахотных земель и позволила повысить производительность труда. Мечта оказалась несбыточной, как и в случае с предполагаемым перераспределением, которому так громко противились те, кто надеялся на нем нажиться. Продали около десяти миллионов гектаров, это 20% общей площади земли в стране и 40% площади пахотных земель. Большие участки, принадлежавшие церкви или короне, которые не удалось пустить в оборот ранее из-за недостатка средств, отдали под запашку частным собственниками, искавшим способы максимально увеличить прибыль от своих инвестиций. Производство сельскохозяйственной продукции (злаков на двух месетах и вин в периферийных регионах) расширялось, особенно в середине века, превосходя по темпам рост населения (с 11,5 млн. человек в начале XIX столетия до 18,6 млн. к концу века), до такой степени, что в третьем квартале века Испания могла сама себя прокормить и экспортировала довольно большие объемы пшеницы.

Рост производства стал, без сомнения, последствием расширения земель под пашни и увеличения спроса. Однако никакого улучшения производительности не наблюдалось: в действительности урожайность злаков на гектар снизилась. Неплодородная земля использовалась для получения краткосрочной прибыли, без вложения средств. Кризис конца столетия, когда эффект отмены ограничений на наследование перестал сказываться и испанской пшенице пришлось конкурировать с более дешевой продукцией дальних стран, подчеркнул слабую капитализацию экономики и обнажил реальное состояние производства, которое расширялось лишь за счет высоких протекционистских пошлин. Итогом был рост цен, который еще сильнее снизил стандарты жизни и ослабил положение экспортеров.

Можно сказать, что социальным и экономическим потенциалом роста и стабильности в сельском хозяйстве и в испанской экономике в целом пожертвовали ради сиюминутного пополнения обнищавшей казны, а люди обеспеченные и власть имущие воспользовались ситуацией, чтобы приобрести массово отчуждаемое национальное достояние по выгодной цене. Когда карлизм был побежден, королеве Марии Кристине и ее дочери Изабелле II пришлось посулами, титулами и наградами формировать новый союз короны и знати против низших слоев населения, которые, что не удивительно, вновь начали возмущаться несправедливостью своего положения. Они были беззащитны против безграничной власти сеньоров, а ныне бедные крестьяне и безземельные рабочие оказались заложниками аграрной системы, которой вечно не хватало средств по причине доступности дешевых рабочих рук.

Пересмотр системы власти

Новый баланс сил, сложившийся в середине XIX столетия (родовая знать, нувориши от промышленности и торговли, чиновники), оказался продолжительным. Он основывался на веках неоспоримой социальной и экономической гегемонии, и разбогатевшие «выскочки» охотно скупали земли и дворянские титулы или заключали взаимовыгодные браки. Землевладельческая аристократия наслаждалась реальной властью и не желала поступаться последней в пользу новой элиты из сфер, не связанных с сельским хозяйством. Закон 1837 года, который избавил землевладельцев от необходимости доказывать титулатуру, стал первым законом либерального кабинета. Вскоре последовал подъем экономики (расширение банковской деятельности, строительство железных дорог и различных рудников и копей), что сулило нуворишам новые богатства и высокий социальный статус. Текст 1822 года, опубликованный каталонским историком Хосепом Фонтаной, показывает со всей откровенностью симбиоз между производителями хлопчатобумажных изделий в промышленной Каталонии и производителями зерна из Кастилии, Эстремадуры и Андалусии (там применялось богарное земледелие). Когда американские колонии отделились, каталонские производители все больше стали зависеть от рынков полуострова: «Разве не естественно, что мы должны есть кукурузу, выращиваемую нашими братьями, чтобы они могли употреблять наши фрукты и промышленные товары?» И таким образом две главных области экономической активности сомкнулись в объятиях, которые не предусматривали конкуренции и тормозили развитие. Те, очень и очень немногие, кто намеревался продолжать модернизацию страны на основе политических и экономических свобод, умолкли под натиском консерваторов (las fuerzas vivas), которые, глядя на Францию, видели лишь разруху и опустошение. Они прогнозировали схожую участь для Испании, если не будут заложены прочные основы новой государственности.

АРМИЯ

Новый истеблишмент не терял времени и привлек военных к управлению государством. Задача была очевидной и требовала срочных мер: распад Senorios jurisdiccionales оставил большую часть страны без власти, и первая половина XIX столетия отмечена существенным приростом числа крестьянских волнений, хлебных бунтов и прочих мятежей и выступлений.