Испания от античности к Средневековью

Интересен эпизод, рассказанный Иорданом (Get. 174—175) о Беремуде, правнуке Эрманариха, который в начале V в. перебрался к вестготам, к тому времени обосновавшимся в Юго-Западной Галлии. Этот Беремуд скрыл свое происхождение из рода Амалов, так как боялся, что его из-за знатности сочтет опасным соперником вестготский король Теодерид (или Теодорих), ибо, как пишет Иордан, кто бы мог колебаться относительно Амала, если бы был волен избирать? Возможно, что не только остготы, но еще долго и вестготы были уверены, что подлинные короли могут выходить только из рода Амалов. И лишь резкое разделение двух ветвей одного народа (как пишет тот же Иордан) заставило позже вестготов облекать своих предводителей и королевским званием.

В то же время надо отметить, что сами вестготские короли в более позднюю эпоху вели свое начало именно от Атанариха. До исчезновения династии Балтов королевское достоинство у вестготов принадлежало преимущественно (хотя и не всегда) этому роду. Это отразилось и в предании, что вестготы служили Балтам с момента их поселения в Причерноморье (Iord. Get. 42). Учитывая стремление вестготских королей возвести начало своей власти именно к Атанариху, можно полагать, что тот принадлежал к этому правящему роду. Орозий (VII, 32, 9; 34, 6) называет Атанариха королем (гех). Он писал на Западе в 10—20 гг. V в., когда вестготы уже обосновались в Юго-Западной Галлии и вторгались в Испанию. Он имел сведения об обстановке при дворе короля Атаульфа из рода Балтов. Видимо, к этому времени представление об Атанарихе как о первом короле вестготов уже утвердилось. В сравнительно поздней (VII в.) «Хронике вестготских королей» Атанарих возглавляет список. Как уже говорилось, власть Атанариха все же не была достаточно сильной. Он явно не был самодержавным государем. Наряду с ним в вестготском обществе существовали аристократы (primates) и вожди (duces), каковым был Фритигерн (Iord. Get. 134). Аммиан Марцеллин (XXXI, 3, 8) пишет, что вестготы, отколовшиеся от Атанариха, после продолжительных совещаний (diu deliberans) решили переселиться в римскую Фракию. Иордан (Get. 134), говоря, правда, о несколько более позднем времени, уже после переселения на римскую территорию, сообщает, что к римским властям обратились primates и вожди. Видимо, и решение о переселении принимали они же. Так что, как кажется, реальная власть у вестготов в 70-х гг. IV в. принадлежала не всей совокупности вооруженного народа (хотя его собрания происходили и много позже), а верхушке общества в лице аристократов и вождей или судей. Вокруг глав вестготского общества группировались «близкие» (proximi), явившиеся зародышем будущей придворной аристократии.

В IV в. готы, в том числе вестготы, жили общинами, которые в готском переводе Библии именовались haims или weihs. Местожительством такой общины была слабо укрепленная деревня, окруженная только частоколом^{247}. Хотя на готской территории, в том числе в бывшей римской Дакии, сохранились некоторые города, они явно принадлежали не вестготам. Еще долго вестготы, как и другие германцы, будут бояться городов и предпочитать жить вне их. Готские поселения были довольно большими и состояли из отдельных «сельскохозяйственных единиц», каждая из которых была резиденцией большой патриархальной семьи. Общинники обладали чувством определенной солидарности не только перед лицом врага, но и перед лицом властей, как это видно из «Мученичества св. Саввы»^{248}. Из него же видно, что имущественного и социального единства в вестготской общине уже не существовало. В ней выделялись богатые и бедные, и первым практически принадлежала местная власть. Их совет решал основные вопросы жизни общины.

На развитие вестготов огромное влияние оказали римляне. Этому способствовали долгие контакты с римским миром, как военные, так и мирные. Римляне способствовали развитию торговли, и вскоре готы стали так активно торговать на Дунае, что вызвали недовольство их римских конкурентов: недаром Фемистий (Or. 10, 132) так радовался ограничению готской торговли только двумя местами, как это было установлено договором 369 г. (вместо неограниченной торговли, предусмотренной договором 332 г.). Римская блокада во время войны 366— 369 гг. поставила вестготов на грань голода и заставила их просить мира (Атт. XXVII, 5, 7). Это не означает отсутствия у вестготов земледелия, животноводства, ремесла (все это у них существовало^{249}), но подчеркивает их вовлеченность в экономическую систему позднеримского Средиземноморья.