Испания: поздний обед

Я проехал по пыльному лабиринту улочек Старого города, пристроил машину на стоянке возле собора и позвонил по единственному известному мне номеру. Флорена дома не было, но трубку взяла его секретарь. Она направила меня в бар, где, по ее словам, я с гарантией найду для себя что-нибудь вкусное. Бар этот назывался «Хосе Луис» и располагался совсем недалеко, сразу за углом главной городской площади. Я заказал себе пива и набор великолепных пинчос(закусок), каждая из которых завоевала приз на местном конкурсе. Все закуски были изготовлены на основе овощей, как и следовало ожидать, потому что Тудела — один из крупных аграрных центров Испании. В начале трапезы мне подали миниатюрный вертел — деревянную палочку, на которую были нанизаны помидор, креветка и жареный лук-порей, все завернутое в лист шпината; затем я попробовал кусочек мягкого сыра, закатанный в тонкий ломтик ветчины и еще один тонкий ломтик кабачка, все это обваляли в панировочных сухарях и как следует прожарили; за этим последовал стебель листовой свеклы, нафаршированный густым сметанным соусом бешамель, его подали прямо из кухни в горячем оливковом масле. Я сидел под лучами солнца и наблюдал за проходившими мимо местными жителями. Они спешили успеть закончить свои дела: в два часа закроются все магазины и офисы.

Теперь мне захотелось съесть полноценный ланч и как следует отдохнуть во время сиесты, прежде чем двигаться вперед. Я прошелся до площади, нашел какое-то кафе, где царило оживление (было время ланча), и вошел внутрь, отчаянно надеясь, что это заведение наверняка хорошее и я смогу продегустировать тут простую деревенскую пищу Туделы.

И, представьте, кафе «Осталь Ремихио» оказалось в итоге именно таким, у него было два достоинства: хороший интерьер и вкусная пища. С 1936 года, когда здание только построили, оно было простым домом с меблированными комнатами, теперь же оно стало собственностью семьи Сальседо Сабальса. Новые хозяева старательно осовременили прежнее заведение, но у них хватило ума не тронуть деревянные панели на стенах обеденного зала. В ту пятницу днем в кафе было полно посетителей; официанты в черных брюках летали взад-вперед, как осы. Один принес мне меню в пластиковой обложке, и я какое-то время тупо смотрел на него, не совсем понимая, что передо мной. Ничего похожего на ассортимент стандартного испанского кафе, где посетителям предлагают полные до краев миски рагу из чечевицы и ломти мяса с картошкой и салатом; здесь меню представляло собой перечень всего самого лучшего, что только есть в региональной кухне южного уголка Наварры. Настоящий рай для любителей овощей! Чего здесь только нет: кормовые бобы и горошек, артишоки, приготовленные пятью способами, маленькие красные перчики, фаршированные крабом-пауком, и спаржа, шпинат и листовая свекла, мангольд и испанские артишоки в миндальном соусе, и стебли борраха,огуречной травы (овощ с волосатыми листьями, который растет только в Наварре и Арагоне), и яичница-болтунья с первым в сезоне, совсем еще не ядерным чесноком. Все это казалось замечательным, и меня охватила эйфория. Я заказал порцию местного салата, сладкого и хрустящего, особенно вкусна его серединка, — в конце концов, ради него я и ехал в Туделу, — мне его подали с приправой из анчоусов и оливкового масла, а также миску супа по-тудельски —из белой части незрелого лука, сваренного на медленном огне в собственном соку с оливковым маслом и черным перцем. Все было таким мягким, что я проглотил еду в один присест; еще подали смесь весенних овощей, обжаренных по отдельности, а затем перемешанных и быстро доведенных до кипения, — это подобие супа минестрахарактерно для кухонь Наварры и Ла-Риохи. Под конец я заказал бутылку розового вина, которым славится Наварра, так что мне едва хватило сил оплатить счет, спросить, нельзя ли снять у них комнату, забраться на третий этаж и предаться сиесте, о которой так мечтал.

Проснулся я вечером, день уже катился к долгому, позднему, какому-то апатичному закату. За стенами старой части города простиралась широкая равнина под названием Ла-Механа, здесь, на богатой аллювиальной почве долины реки Эбро, находились огороды арабов и евреев, населявших город в дни его славы в XII веке.