Испанская хроника Григория Грандэ

…Именно 11 — я дивизия после ожесточенных боев взяла Теруэль. В декабре 1937 года в Теруэльских горах стояли необычные для Испании морозы, температура упала до минус 20 градусов. Молодые бойцы дивизии жестоко страдали от непривычного холода, среди них было много обмороженных. Поднять людей в решительную атаку было в этих условиях совсем нелегко. И вот тогда Симона Гринченко пошла вперед с пистолетом и гранатой в руках, увлекая за собой обмороженных бойцов. Она первой ворвалась в Конкуд, ключевую позицию фашистов у Теруэля. В период Великой Отечественной войны Симона сражалась в тылу у гитлеровцев, в прославленном отряде Дмитрия Медведева. Это она в лесу нагретым на костре топорищем гладила отважному советскому разведчику Николаю Кузнецову немецкий офицерский мундир, который он носил, проникая в стан врагов. А после войны, в последние годы своей жизни, Симона работала на острове Куба. Там она тяжело заболела и вскоре после возвращения домой умерла. Ее похоронили в Москве на Новодевичьем кладбище. Там стоит она, изваянная из белого мрамора, с гордо поднятой головой… Каждый год в мае друзья и соратники приходят к ее могиле.

В тот вечер в Мадриде Симона шутила, заразительно смеялась, а когда мы попросили ее рассказать об атаке на Конкуд, она очень коротко сказала:

— Уж очень холодно было, нужно было разогреться, пробежать эти двести метров до окопов фашистов. Вот и пришлось вспомнить Москву, где я брала призы в беге на короткие дистанции…

Слушая Симону, глядя на ее милое веселое лицо, мы переждали обстрел, засидевшись до глубокой ночи.

Приезжая к нам в Мадрид, Гриша, подзадоривая нас, обычно спрашивал: «Сколько офицеров-фалангистов вы захватили за это время?». Только от пленных офицеров можно было получить ценные разведывательные данные, в которых так нуждалось командование фронтом. Но изловить офицера было далеко не простым делом. Обычно они старались не ездить по прифронтовым дорогам ночью, да и днем не отваживались без охраны пускаться в путь.

В один из своих приездов в Мадрид, в начале осени 1937 года, Григорий решил отправиться с группой нашего отряда в район города Авилы, чтобы выйти на дорогу между Авилой и Вильякастином, на которой наши горные посты отмечали оживленное движение. Это направление считалось наиболее опасным (если на наши путях вообще были менее опасные или безопасные). Но именно там вероятнее всего можно было перехватить машину с офицерами. Этим и объяснялся выбор Сыроежкнна.

За несколько дней до его приезда мы получили от летчиков «подарок» — два скорострельных авиационных пулемета ШКАС, снятых с вышедшего из строя самолета. Прицельно стрелять из них с руки на дистанций в несколько сот метров было невозможно, зато с близкого расстояния противника можно было вымести, как метлой. Все только и говорили в отряде об этих пулеметах. До похода нам только однажды довелось стрелять из них, и хотя стрельба показала, как малопригодно это оружие для наших целей, расставаться с ними никто не хотел. Я решил взять один ШКАС в поход к Авиле.

Больше всех с этими пулеметами возился Чико — Карлос Пинтадот уж очень хотелось ему испытать их в деле. Видя его рвение, Табо сказал: «Уж если они тебе пришлись по душе, то и тащи сам». «И я буду стрелять из него?» — с жаром спросил юноша. «Конечно, если придется» — смеясь, ответил Таба.

Ночью у Экскориала мы перешли лесистый хребет и спустились к дороге между Авилой и Вильякастином. Оказывается, здесь Григорий решил испытать придуманный им «прибор для остановки автомашин». Что это было? Двухмиллиметровая стальная проволока, на которой обычно поднимают аэростаты заграждения, и два небольших металлических блока, употребляемых монтерами при натяжении линии электропередачи. Между двумя деревьями, росшими по обеим сторонам дороги, проволока «прибора» была туго натянута над дорогой на высоте примерно семидесяти сантиметров. Разделив людей на две части, Григорий приказал им укрыться в кюветах.

Едва закончились эти приготовления, как со стороны Авилы послышался треск мотоцикла и показался прыгающий луч фары. Мотоциклист гнал на большой скорости. С ходу он наскочил на проволоку, вылетел из седла и, пролетев метров десять, упал на асфальт. Мотоцикл был отброшен назад, на дорогу, трещал и вертелся на месте. Мотоциклист был мертв. Это был штабной связист-сержант, и в его сумке мы нашли приказы, разные штабные документы, представлявшие, как выяснилось позже, значительный интерес.

Быстро очистив шоссе, группа вновь затаилась в кювете.