Испанские грезы

После смерти инфанты Мерседес ему случалось так часто наблюдать многочисленные королевские романы, что он привык считать право короля выбирать любую красивую женщину неоспоримым.

Он никогда не завидовал этой привилегии монарха, и их интересы никогда не пересекались.

Сейчас маркиз впервые подумал, что король злоупотребляет своей прерогативой.

Он ошибся, думая, что эта англичанка захочет принимать его ухаживания, как многие другие.

Маркиз подошел к боковой двери, которая вела в сад. Эта дверь была непосредственно под лестницей в детские комнаты.

Он подозревал, хотя у него не было для этого никаких оснований, что Вильда, сбежав от короля, не спряталась у себя в комнате, а спустилась вниз на свежий воздух.

Он не знал почему, но ему казалось, что расстроенная и взволнованная девушка станет искать утешения в саду, среди деревьев и цветов.

Однако, проходя по площадке, специально устроенной для детей, он никого там не увидел. Площадку со всех сторон окружали клумбы с яркими цветами. За ней были заросли кустарника, где племянники маркиза обычно играли в ковбоев и индейцев.

У него было предчувствие, что именно там он найдет Вильду. Маркиз долго шел по извилистой тропинке, затененной пышной зеленью деревьев, пока не увидел ее.

Вильда была на поляне, окруженной березами, посередине которой находился фонтан и небольшой пруд с золотыми рыбами. Она сидела на мраморной ограде пруда, глядя на воду. Девушка слегка наклонила голову, и ее волосы, вспыхнувшие золотом в солнечном свете, были такого же цвета, как у Мадонны на картине де Моралеса.

Маркиз постоял с минуту, наблюдая за ней. По тому, как она опустила плечи, он понял, что она огорчена и встревожена. Он сделал шаг вперед, испытывая настоятельную потребность приблизиться к ней.

Когда она подняла на него взгляд, глаза ее были широко раскрыты и полны страха.

Узнав его, Вильда встала. Маркиз увидел, что она все еще дрожит, и грудь ее тяжело дышит под кисеей платья.

– Мне очень жаль, что вы так расстроены, – сказал он после долгой паузы.

Она отвернулась в смущении, а потом заговорила бессвязно, слова лились потоком.

– Я хочу уехать… я хочу вернуться домой… но я не знаю, как мне быть!

Маркиз сделал движение рукой, как будто желая прикоснуться к ней, потом решил, что этого делать не следует, и сказал спокойно:

– Давайте сядем и поговорим об этом.

Под деревьями была мраморная скамья. Маркиз направился к ней, и Вильда последовала за ним.

Они сели. Она сложила на коленях руки, как будто принуждая себя успокоиться.

– Как я уже сказал, – начал маркиз, – мне очень жаль, что король вас напугал, но вы не должны принимать его всерьез.

– Как… как он мог, – проговорила Вильда, – как он мог пытаться поцеловать меня, когда он… видел меня всего… один раз?

В ее голосе звучало недоумение. Маркиз был полностью уверен в ее искренности и подозревал, что она совсем не понимала подлинных намерений короля.

– То, что случилось, – сказал он после небольшой паузы, – это наказание, которое вам приходится терпеть за вашу красоту.

– Но я… я не принадлежу к его кругу, – сказала Вильда. – Я и подумать не могла…

Голос у нее прервался. Маркиз молчал, а она продолжила:

– Я… я не должна была соглашаться ехать сюда… теперь я хочу… вернуться домой.

– Это означало бы бегство, – сказал маркиз. – И к тому же, как бы вы объяснили свой внезапный отъезд?

– Вы хотите сказать… кто-то мог бы догадаться? – спросила Вильда в ужасе.

Она представила себе, как бы разозлилась сестра, если бы узнала об этом происшествии.

Вильда внезапно поняла, что ей не следует так фамильярно разговаривать с маркизом. Гермиона ясно дала ей понять, что здесь, во дворце, она была только служанкой высшего разряда.

Как будто читая ее мысли, маркиз сказал:

– Вы – моя гостья, и как гостья вы под моей защитой. Но вы должны понимать, что я не могу помешать королю или любому другому мужчине восхищаться вами и даже преследовать вас.

– Но они не должны, – в ужасе воскликнула Вильда. – Это очень дурно. И хотя мне говорили, что король… изменяет своей жене… я не хочу ничего об этом знать или иметь с ним дело.

Она содрогнулась, вспомнив силу его объятий и что только появление маркиза помешало ему насильно поцеловать ее.

На мгновение маркиз отвернулся, глядя на переливающиеся радужные струи фонтана.

Потом он снова заговорил, но уже совсем другим тоном:

– Большинство женщин считают королевское внимание за честь.

– Я считаю, что это очень нехорошо и… порочно!

В ее голосе звучало такое негодование, что маркиз взглянул на нее с удивлением.

– Порочно восхищаться вашей прелестью?

Вильда услышала в его голосе уже знакомые ей циничные нотки.

– Да, сеньор маркиз, именно это я хочу сказать! – заговорила горячо Вильда. – Считаю это не комплиментом, а оскорблением, когда так ведет себя женатый человек!

Кривая усмешка скользнула по губам маркиза.

– Значит, мисс Уорд, вы не похожи на большинство молодых женщин, которые были бы польщены королевским вниманием.

– Я не ожидала, что вы поймете, и я знаю, что вы находите меня неискушенной и очень глупой, как думает и Г… графиня.