Испанские тетради

Советское правительство решительно выступило против этого проекта. Риббентроп и Гранди долго не хотели сдаваться. На заседаниях подкомитета 18 января, 2 и 22 февраля, 1, 8, 16 и 23 марта, 28 апреля и 18 мая они вновь и вновь возвращались к «испанскому золоту». Постепенно под их нажимом Плимут и Корбен, относившиеся вначале отрицательно к предложению фашистских держав (ведь тут были затронуты священные права собственности!), стали как-то «слабеть» и даже провели через подкомитет решение о создании специальной «комиссии юристов», которая должна была подработать «приемлемый для всех компромисс».

Стало ясно, что представители «демократических» держав готовы пойти на далеко идущие уступки Риббентропу и Гранди; над средствами испанского правительства за границей нависла серьезная опасность. Но СССР остался непоколебим, и так как все решения комитета должны были приниматься единогласно, то из злостного намерения фашистских держав ничего не вышло. Риббентроп и Гранди даже не рискнули довести дело до голосования. «Испанское золото,» осталось в руках законного испанского правительства…

Я, впрочем, опять немножко забежал вперед. Возвращаюсь к описанию событий в хронологической последовательности.

Итак, 2 декабря 1936 года комитет обратился к британскому правительству с просьбой довести до сведения «обеих сторон в Испании» план контроля за соблюдением соглашения о невмешательстве. На то, чтобы получить только предварительные ответы от правительства Испании и генерала Франко, потребовалось двадцать дней. 23 декабря 1936 года документы эти обсуждались на пленуме комитета.

Ответ испанского правительства, исполненный достоинства, носил примирительный характер. Подчеркивая демократическую законность своих полномочий и факт своего международного признания, республиканское правительство энергично отстаивало свое право покупать за границей оружие, нужное ему для подавления мятежа. Вместе с тем в ответе заявлялось, что правительство готово пойти навстречу комитету и предоставить ему «все возможности для обнаружения нарушителей соглашения»[47].

Совсем иначе звучал ответ Франко, подсказанный, конечно, фашистскими державами. Чтобы у читателя составилось более ясное представление о предмете, я позволю себе процитировать несколько фраз из моего выступления на пленуме 23 декабря:

– К обширному собранию документов комитета Франко прибавляет еще один, который можно охарактеризовать лишь как смесь скудоумия и наглости. Вместо того чтобы дать определенный ответ – принимает ли он хотя бы в принципе предлагаемый план или нет, этот карманный генерал милостиво возвещает нам, что будет продолжать изучение сообщения комитета по «невмешательству»…

Указав далее на то, что новоявленный «фюрер» не постеснялся «распечь» британское правительство, выступившее в качестве почтальона между ним и комитетом, я перешел к вопросам, которые Франко адресовал уже самому комитету:

– Франко, например, спрашивает: должны ли агенты комитета по «невмешательству» «интересоваться только поступлением в Испанию военных материалов, или они должны также убирать с фронтов большие запасы оружия, купленного на золото, украденное в Испанском банке, и на выручку от других ограблений банков и частных домов»?.. Намерен ли комитет по невмешательству «учредить агентов во французских портовых городах, являющихся теперь центрами снабжения и вербовки для различных красных псевдоправительств, поддерживающих анархию, царящую на территории, еще не занятой национальной армией»?.. Что за язык! Что за выражения!..[48]

Из ответа Франко с полной ясностью вытекало, что мятежники не согласны допустить наблюдателей комитета на территорию, находящуюся под их властью. Тем самым рушилась вся организационная основа, на которой был построен план контроля.

Казалось бы, отсюда естественно вытекало решение в самом срочном порядке переделать план с учетом невозможности осуществления его в прежних формах. Однако комитет поступил иначе. Корбен выступил с предложением, чтобы державы, пользующиеся влиянием в том или другом «испанском лагере», приложили усилия к принятию плана контроля как он есть. Французского посла поддержали все другие члены комитета (кроме меня), после чего последовало решение: дать «обеим сторонам в Испании» время для размышления и подождать их окончательных ответов.

Эти окончательные ответы, которые, как и следовало ожидать, не содержали ничего нового по сравнению с предварительными, попали на стол комитета или, точнее, подкомитета лишь 28 января 1937 года. Таким образом, потеряв бесплодно свыше месяца, подкомитет счел нужным наконец приступить к выработке новой схемы контроля.