Возле стены особняка, рядом с декоративной урной валялся чёрный башмак. Эдик заметил его, когда переходил улицу. Что-то знакомое было в контурах ботинка. Такой же острый носок, серебристая пряжка. «Нет, не может быть. Я ж своими глазами видел, как он улетел в Мойку». Реставратор подошёл к урне, поднял ботинок. «Сделано в Испании», сорок пятый размер… Он самый. Мистика.
Прижав ботинок к сердцу, Эдик бросился в особняк.
Жизнь налаживалась.
Вечером Эдик, сидя за ужином, поделился с женой случившимся с ним происшествием.
– Значит, он не выкинул его в реку. А тебе просто показалось. Со страха.
– Я, вообще-то не испугался.
– Но не сам же он из Мойки вынырнул.
Реставратор пожал плечами, ничего не ответив.
– Я вот сегодня видела историю, так историю. От мамы шла, а на проспекте джип взорванный. Народу полно, милиции, телевидение. Жуткая картина. Авторитета какого-то убили и ещё двоих с ним. «Зелёный» – прозвище. Не слышал про такого?
– Я этим не интересуюсь.
– Говорят, подбежал парень в маске на светофоре и из автомата очередь дал, а после гранату кинул. Совершенно спокойно. Хорошо, больше никого не задело. Журналистка там крутилась, сказала, это Лопатина какого-то рук дело. Скоро, мол, война начнётся.
– Какая война?
– Обыкновенная. Криминальная.
– Да она, по-моему, и не прекращалась… Лучше скажи, куртку можно отстирать или в химчистку тащить?
– Отстираю… Ты уж не стой возле лужи в следующий раз.
– Постараюсь.
«И все-таки, приметы не всегда сбываются», – подумал Эдик.
Жизнь определённо налаживалась.