Испанский дневник

Мы разговариваем еще около полутора часов. Кабальеро несколько раз возвращается к неспособности и нелояльности республиканских генералов, личных друзей Асаньи, всех этих Сарабий… Потом, уже вдвоем с дель Вайо, мы спускаемся на улицу, в маленький бар. Он очень доволен встречей и разговором, уверяет, что теперь «старик» целиком согласился с необходимостью регулярной народной армии.

– Он вам этого не сказал открыто, у него такая манера, но вы увидите, как он будет теперь выступать за армию. Старик преклоняется перед Советским Союзом, перед опытом вашей революции. Жаль, что Аракистайна не было при разговоре, он очень хотел присутствовать, его что-то задержало. Но все равно старик сам даст Аракистайну все указания. «Кларидад», наверно, завтра же выступит по этому поводу. Я бы сам написал на эту тему, но лучше, если это сделает Аракистайн. Я очень рад, что вы так хорошо поговорили…

Луис Аракистайн – депутат баск, левый социал-демократ, директор «Кларидад», органа Всеобщего рабочего союза, ближайший помощник Ларго Кабальеро и официальный выразитель его мнений.

…Потом я посетил мадридских писателей. Их «Альянса» помещается в реквизированном дворце маркиза де Дуэро. Дворец угрюм, в залах сумерки, штофные портьеры, мраморные бюсты надменных грандов. Маркизу было восемьдесят лет, он был идиот, фетишист, всю жизнь коллекционировал перчатки – их нашли здесь несколько тысяч пар. В спальне под стеклом висят шелковые подтяжки – подарок Альфонса XIII, с автографом монарха. Сейчас в этой спальне редакция литературно-художественного журнала «Синее моно».

Рафаэль Альберти и Мария Тереса Леон, взяв большой ключ, повели меня по стеклянной галерее, отперли дверь – и вдруг изумительный двухъярусный готический библиотечный зал открылся нам, сотни тысяч книг и манускриптов. За стенами шкафов – средневековые фолианты, редчайшие первоиздания испанских классиков, рукописи, гравюры, целая сокровищница.

Старик служитель рассказывает, что маркиз за всю свою жизнь был в своей библиотеке четыре раза.

– Позже мы разберемся в этой библиотеке, – сказал Рафаэль. – Сейчас мы заняты политической работой на фронте и вот этим журналом. Не правда ли, он живо сделан? Только худощав – пока лишь восемь страниц. В Мадриде сейчас мало бумаги.

Почти каждый день под вечер Мигель Мартинес бывает в «Мундо обреро», узнает новости и немного помогает делать газету. Это бывшая редакция «Эль дебате», старейшей католической реакционной газеты. Комнаты отделаны тяжелым дубом – элегантный уют богатых каноников, деловых монахов. На письменном столе директора стоит фигурка инквизитора в капюшоне, с длинной свечой в руках. За столом редактор, взлохмаченный, потный, в расстегнутом моно, с маузером.

Сегодня «Мундо обреро» пишет: «Мы реалисты и не можем недооценивать силы врага, отчаянные попытки максимально отдалить момент своего неизбежного поражения. Все входящие в народный фронт группы будут согласны с коммунистами в том, что необходимо создать в кратчайший срок армию, которая обладала бы той действенной силой, какую обеспечивает современная техника. Никто не является более решительным сторонником точки зрения, что оружие должно быть в руках народа, чем мы. Но народная армия должна быть дисциплинирована, она должна быть соответствующим образом вооружена, и ею должно руководить единое командование».

28 августа

Из Парижа приехала комиссия, выделенная Вторым и Третьим Интернационалами для помощи антифашистской Испании, – Жак Дюкло, Жиромский и сенатор Брантинг. Мы ужинали и беседовали с ними в маленьком баскском ресторанчике возле Гран Виз, когда около полуночи раздались два довольно близких тяжелых взрыва. На улице началась легкая суматоха, но света почти никто не тушил, сверкали огромные разноцветные неоновые рекламы кино и театров. Только через минут десять завыла сирена – она пронеслась несколько раз на мотоциклете.

Бомбы разорвались в самом центре, в саду военного министерства. Здание это было очень легко найти, еще легче ночью, чем днем, потому что оно находится точно на пересечении двух ярких линий фонарей – улицы Алкала и линии бульваров. У министерства убит капрал и ранен солдат. Какое-то орудие выстрелило в самолет, после чего он улетел, сбросив по пути еще три бомбы, – ранены рабочие.

Это первый со времени мировой войны воздушный налет на гражданский город. Первый, но, видимо, не последний. До сих пор мятежники бомбили главным образом военные объекты. Теперь принимаются за мирное население.