Испанский гамбит

Джулиан распахнул двери гаража, и Флорри плавно выкатил автомобиль на мокрую мостовую. Начинало светать. Флорри глянул на часы: было почти пять, начинался второй день без сна, а до моста еще больше ста километров. Где там возится Джулиан?

Флорри оглянулся. Какого черта он там делает? Секунды бежали так быстро, будто не были для них отчаянно ценными.

– Achtung![94]

Офицер, появившийся в дверях гаража, был невообразимо тонок, ослепительно корректен в новеньком, цвета хаки мундире танкового легиона «Кондор». На голове красовался черный берет, сверкали начищенные ботинки и черный ремень. Эмблема танковых войск – череп и скрещенные кости – сияла над свастикой в центре берета. В руках кнут для верховой езды. Холодные голубые глаза, глаза убийцы.

«Довольно странно, – подумал Флорри, – что такой мужественный вид имеет поэт-извращенец, взявший за обыкновение заводить себе любовников среди морячков испанского флота».

– Ох, как бы я хотел, чтоб меня сейчас увидел Морти Гринбург, он бы глазам своим не поверил.

– А где ты взял кнут?

– Ну, там. На самом деле эта штука крепилась к никуда не годному стулу. Не думаю, что владельцу она так уж нужна.

С этими словами Джулиан уселся на заднем сиденье.

– Бип-бип, трогай, – скомандовал он, пристроив кнут наверху спинки.

И Флорри повел автомобиль по улицам утренней, еще не проснувшейся Памплоны, миновал мост, оказался на другой стороне реки и направился к ровной, как доска, Арагонской долине, лежавшей у подножия Пиренеев. Дорога шла круто вверх, но аккуратный маленький «мерседес», уверенно пыхтя, преодолевал подъем. Возвышавшиеся впереди отроги гор были сложены из серого камня, вершины их, несмотря на летнюю пору, покрывал снег.

– Итак, вот наш план. Я – господин лейтенант фон Паупел, недавно назначенный на фронт, офицер технических войск. Эксперт по мостам. Ты – господин… давай выбери себе имя, старина.

– Браун.

– Немецкое имя, Вонючка. Пусть будет Бройн, а сам ты из посольского персонала. Сопровождаешь меня из Памплоны в соответствии с полученными от генерала инструкциями.

– Какого генерала?

– Ну просто генерала. Они же помешаны на генералах, эти фрицы. До смерти их боятся. В случае если на тебя кто-нибудь посмотрит пристальнее, чем нужно, просто кричи «зиг хайль» и козыряй. И сам себе верь. В этом весь фокус. Надо обязательно самому верить в то, что делаешь.

Флорри кивнул, озадаченный. Конечно, это самая суть Джулиана: вера. Прежде всего в себя самого, в первоочередную важность своих желаний. Нет, подумать только, Джулиан – гомосексуалист. И Флорри, погрузившись в молчание, принялся обдумывать этот факт.

«Если он это самое, то что тогда я? – размышлял он. – Потому что я тоже люблю его».

По мере того как они приближались к горам, количество немецкой техники резко увеличивалось, и Флорри стало предельно ясно, что теперь они оказались в зоне настоящей войны. Часовые мавры – высокие, смуглые, угрюмые люди с суровыми взглядами и длинноствольными маузерами поверх плащей – несли сторожевую службу на перекрестках; грузовики, набитые солдатами, медленно тянулись вдоль дорог, но Флорри, прибавляя скорость, легко обгонял их. Когда люди видели Джулиана, торжественно восседавшего на заднем сиденье в своих нацистских регалиях, они думали только о том, чтобы не замешкаться и поскорее отдать ему честь. Он небрежно отвечал, легко касаясь хлыстиком фуражки.

Чем ближе они оказывались к Пиренеям, тем холоднее становилось вокруг. Горный воздух отличался чистотой и разреженностью. Флорри опустил стекло и жадно втягивал его ноздрями, то и дело взглядывая на часы, отсчитывавшие секунды. Огромные белые горы встречали их грозными меловыми, будто рваными пиками, а под ними расстилалось Арагонское плато, гигантская череда заплат цвета буйволовой кожи и аспидно-черного, блестевшее в лучах яркого солнца.

Они миновали Эмбастле-де-Иеза, высокогорное озеро с зеленой водой, которое сменили каменистые берега реки Арагон. Иззубренные отроги гор стали ближе и яснее, чем тогда, когда они смотрели на них из окопов под низинной Уэской.

«В той грязной дыре, называемой окопами, я в течение пяти месяцев жил бок о бок с этим человеком, который сейчас уверяет меня, что он занимается сексом с мальчишками. Ни за что бы не догадался. Джулиан оказывается сплошной загадкой, загадкой, созданной им самим. А может быть, я на каком-то странном уровне реальности уже давно знаю об этом и просто лгу себе сейчас?»

Наконец они подъехали к мосту через Арагон в деревушке Пуэнте-ла-Рейна-де-Хака. Это было старенькое балочное сооружение, крепенькое, как викторианский особнячок. Как раз позади него, там, где дорога поворачивала почти точно на юг и через последний перевал уходила на Уэску, там, километрах в пятидесяти отсюда, немцы и развернули свой автопарк. Помимо автомобилей там стояли и танки, готовые двинуться в бой. Это были «PzKpfw II», легкие, серого цвета танки, высотой не больше человеческого роста, со сдвоенными пушками, установленными в их крохотных башенках.