Испанский гамбит

«Джулиан, ты просто идиот, – подумал Флорри. – Ты, конечно, уже согласился. Купился на пропаганду и идиотские убеждения этих самовлюбленных ослов».

– Так случилось, – продолжал Стейнбах, – что в Памплоне находятся двое англичан, пользующихся исключительным доверием у властей. Они являются представителями британского фашистского союза сэра Освальда Мосли и заняты сбором сведений военного характера на территории националистов. Генерал Франко выдал им пропуск на право свободного прохода. Эти два джентльмена могут совершенно беспрепятственно передвигаться там, где им заблагорассудится. Сам Франко подтвердил это.

– Вообрази. – Джулиан уже достал свой миниатюрный револьвер. – Ты только вообрази, Вонючка, что будет, если с этими ребятами произойдет какая-нибудь досадная случайность и их пропуск попадет нам в руки. С таким документом мы сумеем подобраться к этому чуду немецкой мостостроительной техники, а там в это время окажется группа партизан с лейтенантом Портелой. И представляешь, Вонючка, мы взрываем этот бетонный бункер, а партизаны спокойно подбираются к мосту и аккуратненько укладывают свои динамитные шашки куда надо. Пуф-ф! Как во сне, мост испаряется, и стальные игрушки фрицев торчат в горах как приклеенные, вместо того чтобы идти на Уэску. А русская секретная служба в Барселоне надрывается, пытаясь объяснить Москве, почему у них тут ничего не получается.

– За три дня? Всего за три дня? Ты в своем уме? Может, мы туда слетаем на крыльях?

– Без крыльев, комрад Флорри, но вы успеете туда добраться. Объясняю. Завтра утром вы отправляетесь к линии фронта. Завтра же после обеда вы там будете. Под Сарагоссой вы пересекаете фронт примерно в полночь. Портела организует грузовик, который вас доставит в Памплону к утру. Примерно к полудню или чуть позже вы найдете способ встретиться с двумя английскими фашистами. Ранним утром следующего дня – это уже шестнадцатое – вы добираетесь до моста на автомобиле, которым мы вас обеспечим. Через три часа вы уже там. Да, это непросто. Но такие дела простыми не бывают. В июне нам тоже было непросто, когда мы затевали нашу революцию. Так же непросто будет и победить.

– Кто эти англичане? – спросил Флорри.

– Одного из них зовут Гарри Экли. Бывший офицер британской армии. Выпускник Итона, закончил незадолго до нас. Футболист, как мне рассказали.

– Ясно, старой закалки человек.

– Он и еще один парень, зовут Дайлс, устроились в Памплоне, бражничают с фрицами, распивают tinto и ухаживают за siñoritas.[69] Вонючка, это будет так великолепно! Давай присоединяйся ко мне. Понимаешь, двое, которые должны заменить несчастного Гарри с его приятелем, обязательно должны быть из Итона. А остальные англичане, которые были с нами в ополчении, уж никак ими не являются. Ты можешь себе представить нашего комиссара Билли Моури, пытающегося сойти за итонца? Боже правый, это просто немыслимо.

– Задача перед вами, конечно, трудная, – согласился Стейнбах, – но и времена тяжелые. Возможно, тяжелейшие из всех.

– Это правильное дело, Вонючка. На самом деле правильное.

– Но ведь это мост, – с горечью произнес Флорри.

– Ну и что, Вонючка? Зато подумай, какими героями мы вернемся. Как Сильвия будет смотреть на своих храбрых мальчиков? А остальные девчонки? – Джулиан улыбался почти безумной улыбкой.

Флорри окинул взглядом собравшихся. Джулиан, которого он по-настоящему и не знает; Портела, которого он и знать не хочет, наконец, этот Стейнбах, который ему глубоко неприятен. Дурачье какое-то. Но странное дело, он не мог сказать «нет» там, где Джулиан уже сказал «да». Он не смог бы смотреть в глаза Сильвии после такого «нет».

«Ох, проклятье, – подумал он. – Вот уж действительно, заплатил пенни, придется заплатить и фунт».

– Ладно, давай уроним этот мостище в реку, – согласился он.

Позже в тот же вечер, почти в одиннадцать, Флорри подошел к дверям ее комнаты и постучал.

Молчание. Он постучал еще раз, погромче.

Флорри вдруг почувствовал, что ведет себя как дурак, и вернулся к себе. Но спокойствие не приходило. Где, черт побери, она может быть? Утром ему уезжать, он рискует своей жизнью. Куда она могла уйти?

Он направился к комнате Джулиана и снова постучал. Никакого ответа. Он знал, что ему нужно серьезно обдумать предстоящее, что времени мало. Но дело с этой девушкой зашло слишком далеко. Флорри вышел в холл отеля.

– Вы не видели мисс Лиллифорд? – спросил он портье, немного говорившего по-английски. – Такая кра-си-вая де-вуш-ка, – повторил он по слогам, надеясь, что так английские слова будут понятнее. – Siñorita. Mucho bonita siñorita.[70]

– Роберт. Вот ты где!

Он обернулся. Эти двое только что вошли в вестибюль.

– Мы ходили гулять. Заходили за тобой, но ты куда-то исчез.

– Я был у себя.

– А мы думали, что ты в баре. Самое время для прощальной выпивки.

– Не думаю, Джулиан.

– Смотри, нам не помешает как следует выспаться. Ведь нас ждут опасные дела.

– Разумеется.

– Ну, оставляю двух голубков наедине. Спокойной ночи, дорогая Сильвия. – И он небрежно поцеловал ее.

Когда Джулиан ушел, Флорри обратился к девушке: