Испанский капкан

– Если вы насчет этого приехали, то, знаете, это дело труба. Искусством здесь интересуется только один человек – господин Жанно. Говорят, он собирает все, что только возможно, – картины, старинные книги, скульптуры, золотые украшения… Все, на чем лежит печать времени. Платит за это бешеные деньги, не торгуется. Он может это себе позволить, потому что на самом деле, – Дичков вдруг перешел на шепот, – господин Жанно в прошлом – диктатор одной маленькой латиноамериканской страны. В настоящее время он не у дел – после очередной революции бежал сюда, захватив с собой всю государственную казну. Вот такие дела, господа!.. Добраться до него практически невозможно, потому что проживает он в двух милях отсюда на острове-крепости, который принадлежит ему и на котором никого нет, кроме преданных ему клевретов. Сообщение с этим островом исключительно автономное – частная собственность!

Гуров переглянулся с Крячко, и глаза его блеснули. Но он тут же спохватился, вздохнул и сказал:

– Действительно, это очень интересно, что вы нам рассказали, но теперь нам нет до этого никакого дела. Мы немедленно должны уехать с острова. Нам осталось сделать только три дела – расплатиться в гостинице и попрощаться с двумя знакомыми.

– Уехать? – с сомнением спросил Дичков. – Но вы уверены, что вас не будут разыскивать? Боюсь, переполох не уляжется еще дня два-три. Наверняка будет усилено наблюдение в порту. Если у полиции имеются ваши приметы, у вас могут быть большие неприятности.

– Тогда мы остаемся, – с видимым облегчением сказал Гуров. – Заодно и про господина Жанно побольше узнаем.

Глава 10

Дичков не решился оставлять свой «БМВ» у дверей ресторана «Солаз» – это место в его глазах имело безусловно отрицательный ореол, и светиться там он не имел никакого желания. Однако бросать Гурова и Крячко он не собирался, полагая, что без него им из неприятностей на Рокамболе не выпутаться. Наверное, здесь была и ностальгия, и отчасти желание пустить землякам пыль в глаза, но также и вполне искреннее стремление к победе добра над злом. Вид настоящих милицейских «корочек» произвел на Павла Петровича неизгладимое впечатление. Видимо, в душе он все равно оставался абсолютно российским человеком, который при всем скептицизме в отношении милиции не представляет себе мироздания без наличия этой самой милиции.

Однако он настоял на том, чтобы в «Солазе» они сразу же заказали отдельный кабинет. Мозолить глаза посетителям он не желал категорически. Своих неожиданных гостей он любезно переодел в более чем приличные костюмы, которые нашлись в его доме, и теперь им было не стыдно показаться в любом обществе.

– Самый бедлам здесь начнется, конечно, к полуночи, – заявил он. – Однако же не думаю, чтобы публика и сейчас отличалась здесь хоть каким-то приличием. Вы-то вряд ли что-то увидите, а вот вас заметят моментально. Подумайте, нужно ли это вам сейчас, когда за вами, как вы выражаетесь, охотятся?

Гуров был вынужден согласиться, но предупредил, что все-таки навестит общий бар в ресторане.

– Кое-какие лица нам здесь уже примелькались, – объяснил он. – Возможно, мы сумеем и сегодня найти для себя что-то интересное.

Когда они подходили к ресторану, навстречу им из-за выложенной мшистым камнем декоративной стены, из-за покрытой красной пылью пальмы вышел человек в белых брюках и красной рубашке навыпуск. Портнов выглядел осунувшимся, под глазами у него лежали черные круги. Не ожидавший появления нового лица, Дичков вздрогнул. Он решил, что видит перед собой одного из «охотников».

Не особенно улучшилось его настроение и после того, как Гуров все объяснил и познакомил его с Портновым. Может быть, потому, что пришлось приглашать в ресторан и Портнова. Моряк тоже посматривал на чистенького холеного доктора с подозрением. Судя по всему, он был убежден, что на острове доверять нельзя никому. Потому и с Гуровым он объяснялся недомолвками. Впрочем, так могло быть и потому, что разговаривал он с плотно набитым ртом – голоден был Портнов как волк.

– Не знаю, – сказал он Крячко, когда они расселись за столом в кабинете. – Трубка. Звонки и звонки. Я так понял, что они вычислить хотят. А я знаю – могут или нет? Выбросил на хрен. В море. Мне не нужно, чтобы секир-башка.

Гуров понял, что на мобильник, который Крячко оставил на попечение моряка, стали поступать звонки. Портнов, предположивший, что владелец пытается каким-то образом определить местонахождение трубки, испугался и выбросил телефон от греха подальше. Это было обидно – телефонные номера в карте памяти могли им кое-что дать.

– Ну хоть книжку-то ты не выбросил? – добродушно поинтересовался Крячко. – Книжку-то они прозванивать не могли.

– Вообще, хотел, – мрачно пробормотал Портнов. – Мне еще пожить охота.

– И пожрать, – усмехаясь, добавил Крячко. – Но, вообще, это с твоей стороны некрасиво. Я, выходит, зря старался? Зря грех на свою бессмертную душу брал?

Портнов стрельнул глазами в сторону скованного, чувствующего себя не слишком уютно Дичкова и сказал: