Испанский любовник

Джорджи не отрывалась от улыбающегося лица Мэта. Улыбка смягчала жесткие черты лица и делала его моложе. Немного помедлив, Джорджи тоже улыбнулась. Но думала она о том, как опасен Мэт, особенно, когда притворяется милым, вот как сейчас.

Вечер продолжался. Они выпили кофе в изящно меблированной гостиной. Из окон открывался великолепный вид на холмы с разбитым на них прекрасным садом. А Джорджи все не могла ответить на свой вопрос: притворяется Мэт или нет?

Он был гостеприимным хозяином, вел себя очень естественно. Он не сделал ни одного неверного шага. Когда, после одиннадцати, Джорджи сказала, что ей пора, Мэт тут же вскочил и, даже не попытавшись задержать ее, отвез домой. В машине тоже не произошло ничего необычного. Мэт проводил Джорджи до двери дома и, взяв за подбородок, чмокнул в носик. Его «ламборджини» исчез в ночи, а она еще долго стояла на крыльце и смотрела ему вслед.

Джорджи с трудом поднялась наверх и легла в постель. Она уснула, как только ее голова коснулась подушки, но через несколько часов проснулась.

Она вспомнила все, что произошло в последнее время, и ей снова стало страшно. Сердце тяжело забилось… Это было предупреждение. Страх убеждал ее лучше любых слов: она не должна пускать Мэта в свое сердце.

Прошло несколько недель, и Джорджи поняла, что в то утро все сильно преувеличивала.

Жизнь шла вперед. День рождения близнецов удался на славу. Теперь друзья Дэвида и Энни будут говорить об этом несколько лет подряд. Май закончился. На дворе стоял жаркий июнь. Мэт де Капистрано без особых усилий стал другом семьи Миллет. У Роберта и Мэта оказалось значительно больше общего, чем Джорджи думала. Теперь один – два раза в неделю Мэт запросто заходил к ним на кофе или на ужин. Энни и Дэвид всегда восторженно встречали его.

Как и планировала, Джорджи оставила место секретаря в офисе Роберта. Теперь она работала в агентстве секретарей—машинисток и получала в два раза больше денег, чем у брата. Она договорилась, что будет брать отпуск во время школьных каникул, а Роберт сможет спокойно работать в офисе.

Еще где—то в середине мая брат сказал ей:

– Все идет прекрасно, Джорджи. Мэт одолжил мне деньги для финансирования сделки с Портабелло, поэтому мы сможем закончить это дело уже через два—три месяца. А в сентябре вплотную займемся проектом Мэта. У нас никогда еще не было так много работы, сестренка.

Работа помогает Роберту смириться с потерей Сандры, думала Джорджи, готовя детям завтрак жарким субботним утром в конце июня. Это хорошо. Очень хорошо. Теперь, несмотря на занятость, он проводил значительно больше времени с детьми. Он опять был в нормальном состоянии, Дэвид и Энни тоже.

Джорджи понимала, что все это произошло благодаря Мэту де Капистрано. Так почему же, зная все это и принимая Мэта в качестве друга семьи, она была очень недовольна всем, что происходит.

Встречается ли он с другими женщинами? – слепо уставившись в окно на пожухлую от солнца траву, в который раз спросила себя Джорджи, затем, вернувшись к действительности, направилась к двери, чтобы позвать близнецов. Конечно, встречается.

Джорджи подала на стол оладьи с лимоном и сахаром. Поднявшись на одну ступеньку лестницы, ведущей в спальни, она позвала брата и детей.

Ее мысли текли независимо от того, что она делала. Она разговаривала с Робертом и близнецами и продолжала думать о Мэте. Он живет своей обычной жизнью. Он больше не сделал ни одной попытки соблазнить ее! Они друзья. Она сама его об этом просила. Джорджи посмотрела на брата и вздохнула. Может, ей просто пора отдохнуть?

Когда Роберт повез близнецов в бассейн, Джорджи наконец—то оказалась одна. Она окинула взглядом грязные тарелки на столе, миску, в которой оставалось еще немного теста, и снова вздохнула. Сегодня, как в конце каждой недели, нужно сделать генеральную уборку дома, сменить постельное белье и разморозить холодильник. Жизнь выглядела бесконечным круговоротом дел.

Джорджи скорчила гримасу, передразнивая свое слезливое настроение, хотя в голове у нее стучало:

«Мне всего двадцать три, а не восемьдесят три. Я хочу наслаждаться жизнью, чувствовать себя свободной, развлекаться!»

– Боже мой, остановись! – резко оборвала сама себя Джорджи, ужаснувшись своему эгоизму. – Подумай о Роберте и детях, ради всего святого. Что с тобой происходит?

– Из достоверных источников мне известно, что когда человек разговаривает сам с собой – это первый признак сумасшествия, – раздался низкий мужской голос у нее за спиной.

От неожиданности Джорджи подпрыгнула. Остатки апельсинового сока, который она допивала, выплеснулись из стакана и залили кухонный стол.

– Мэт! – схватившись за сердце, она повернулась на голос. – Ты до смерти напугал меня.

Он выглядел прекрасно. Впрочем, он всегда выглядит прекрасно, грустно подумала Джорджи. На нем были легкие серые брюки, кремовая сорочка с распахнутым воротом. Она осознала, что ей очень приятно видеть его.

– И что тебе нужно? – не слишком любезно спросила девушка, внезапно вспомнив, какая она потная после возни у плиты.