Испанский любовник

Луис… Никому в жизни не сможет она рассказать о тех мгновениях в больнице, когда поняла, что он полюбил своего сына и утратил страсть к ней. В эти же мгновения чуть ли не с ужасом она поняла и то, как сильно любил он ее раньше. Он ничего не сказал ей, да в этом и не было нужды. Фрэнсис ясно поняла (как если бы он долго объяснял ей), что самое важное, что теперь связывает их вместе, – это их сын. Она не знала, как будет развиваться дальше ее отношения с Луисом, она даже не хотела задавать себе этот вопрос. Уильям написал ей письмо, повторяя свой любимый тезис о том, что ни малейшая толика любви никогда не пропадает бесследно. И Фрэнсис была действительно заинтересована в том, чтобы из ее любви ничего не пропало. Именно поэтому (и опять она никогда никому не призналась бы в этом) она и находится в Севилье. Она не могла вернуться в Англию и, подобно Лиззи, вновь и вновь прокатывать в уме пережитое. Только в Испании взгляд ее мог быть устремлен в будущее.

„И в этом, – сказала себе Фрэнсис, – заключается самое важное для меня сейчас".

Разве не так? Мы ведь обычно идем на свет и не любим темноту. Фрэнсис сложила письмо.

С балкона раздался требовательный крик. Фрэнсис подняла глаза и с нежностью взглянула на мелькающие в коляске ножки, пинающие воздух.

Она пойдет по жизни своим путем. И, наверное, встретит множество трудностей, но все равно не раскается. Она никогда не раскается в том, что сделала, – в этом просто нет смысла. Возможно, ее постиг первый удар – удар утраты. Но никогда, и она твердо обещает себе это, не постигнет ее удар забвения.