Испанский поход

Из палатки для раненых Гуго де Пейн вышел на воздух. Враги давно уже скрылись в лесу и растворились среди деревьев. Словно и не было их внезапной атаки. Туманное утро сменил яркий солнечный день. Шампанцы выставили своих людей около леса, вернулись в лагерь, подсчитали потери. Оказалось, что кроме пронзенного пикой в грудь молодого оруженосца рыцаря Эрнана де Керка, в этом бою в отряде не потеряли убитыми ни одного человека, хотя трое раненых все же прибавилось, а состояние одного из них вызывало серьезные опасения. Под одним из рыцарей пала лошадь, получившая страшный удар топором по голове. Но сам рыцарь по счастливой случайности почти не пострадал, лишь вывихнул ногу при падении с лошади. Еще несколько благородных животных получили ранения от стрел и пик. Но среди врагов потери оказались куда значительнее. На поляне остались лежать двенадцать убитых, и девять лесных воинов, среди которых было несколько раненых, попали в плен, включая и конного командира лесной пехоты.

Но, несмотря на одержанную победу, на лицах шампанцев не замечалось ликования: положение отряда становилось тяжелым. Припасы кончались, путь назад был отрезан разрушенной гатью и войсками графа Жеводана, а впереди ждал угрюмый лес, дремучий, сам по себе таящий опасности, и к тому же, как они только что убедились, полный врагов. Все понимали, что там, в мрачной вековой чаще, рыцарская конница будет бесполезна, застрянет в густом подлеске, а значит, продвигаться вперед нет почти никакой возможности. И только пока они стояли лагерем здесь, на открытом месте, на этой большой поляне в несколько полетов стрелы шириной между болотом и лесом, у них имелось преимущество перед свирепой лесной пехотой.

До сих пор оставалось неясным и то, чьими подданными являлись эти лесные жители, напавшие на них так внезапно, и что вообще это был за народ. Странные лесные бородатые люди, говорящие между собой на непонятном языке, облаченные в старинные доспехи из металлических пластинок, нашитых внахлест на грубые кожаные куртки. На ратников графа Жеводана лесные воины вроде бы не походили, но их однородное вооружение и слаженность действий говорили о том, что шампанским рыцарям встретилась на пути не просто большая банда лесных разбойников, а настоящее войско.

Итак, причина нападения лесной пехотной дружины на шампанский отряд была непонятной, а пленные не желали отвечать ни на какие вопросы.

То ли они не знали языка франков и других европейских языков, на которых к ним обращались рыцари графа Шампанского, то ли просто не собирались ничего говорить победителям.

Глава 7 Властелин Готии

После боя Гуго де Пейн чувствовал себя весьма скверно. Все тело его ныло от полученных через кольчугу и гамбизон ударов. Но закаленные звенья мавританской кольчуги, несмотря на несколько прямых уколов остриями пик, не разошлись нигде.

Он осмотрел свой желтый щит и, помимо воткнувшихся в него и обломанных в схватке стрел, увидел на окрашенной поверхности три свежих глубоких следа от ударов боевых топоров. Теперь ему стало понятно, почему левая рука так болит: в пылу схватки он не замечал всей тяжести ударов и, вместо того чтобы пытаться уклониться, с готовностью подставлял под них щит. Хорошо еще, что окованное по краям железом дерево щита выдержало натиск и не треснуло.

Добротный щит, хоть и трофейный, взятый у убитого врага, впрочем, как и кольчуга. Да и меч тоже подарен покойником. Все вокруг погибают в этом страшном мире. И враги, и свои, а вот он, Гуго де Пейн, опять остался в живых. Но надолго ли?

Гуго тщательно оттер от крови свой меч, который долго еще продолжал сжимать в кулаке после сражения, и убрал его, наконец, в ножны. Не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон поздравления и похвалы от бывалых рыцарей в свой адрес, де Пейн понуро прошел через весь лагерь к своей лошади.

Его пегая Босеан стояла привязанной к дереву там же, на другом конце лагеря, где он ее и оставил до битвы. Кобыла была сытой (ее еще до боя накормил овсом из мешка с припасами заботливый Джеральд), но все же почему-то казалась немного грустной. Видимо, она грустила из-за того, что ей не удалось поучаствовать в недавней стычке, и хозяину пришлось сражаться пешим. Со временем лошадь привыкает к своему всаднику, также, впрочем, как и всадник привыкает к своей лошади. И в силу этой привычки, иногда им обоим друг без друга даже становится неуютно. И сейчас де Пейну было действительно неуютно без лошади: почти все его товарищи были верхом, а он, их командир, шел пешком.

– Господи, опять Ты допустил кровь, так скажи хотя бы, во имя чего сие? С кем и за что мы только что сражались? – про себя вопрошал Гуго де Пейн Господа, но Господь, как всегда, молчал.

Де Пейн потрепал свою лошадь по гриве, надел на нее упряжь и запрыгнул в седло. Нужно было объехать границу поляны по самому краю, чтобы найти наиболее опасные с точки зрения проникновения неприятеля места, и выставить там дозоры.