Испанский реванш (СИ)

— Знаю, знаю. Ты уже совсем большой, — Хавьер потрепал племянника по голове.

— Лукас, поздоровайся с Анной, — сказала донья Мария. — Анна, это — сын Диего.

— Привет, — девушка нагнулась к ребенку и протянула ему руку.

Мальчонка, посмотрев на незнакомку серьёзным взглядом, спросил:

— А ты кто?

— Анна — подруга Хавьера, — объяснила Марисоль.

Лукас пожал маленькими пальчиками руку девушки.

— Ну, давайте, проходите к столу, — пригласила всех хозяйка дома.

Когда гости расселись по своим местам, в комнату зашёл здоровенный полосатый кот. Он окинул присутствующих царственным взглядом, издал громкое «Мяу», в качестве приветствия, затем, гордо прошествовав к дивану, запрыгнул на него.

— А, это наш Пинчо. Кажется, теперь все точно в сборе, — засмеялась Мария, глядя, как собаки устроились рядом с ней и, виляя хвостами, выпрашивали кусочек чего-нибудь вкусного.

Стол ломился от разных закусок: крокеты из морепродуктов, альмехас (морские петушки) в сливочном соусе, мидии тушёные с помидорами, и, разумеется, жаренные бокеронес (анчоусы) — символ кухни Малаги. Судя по всему, в семье Эрнандес любили поесть. Оно и понятно, мать Хавьера отлично готовила. Всё, что бы ни попробовала Анна, было очень вкусным.

За обедом все разговаривали о родственниках, общих друзьях и последних новостях. Русской гостье больше всего нравилось, что на ней никто не акцентировал внимание. Со стороны можно было подумать, будто бы девушка всегда жила в этой семье и каждые выходные приходила на обед. От этого Анна чувствовала себя очень уютно в доме Эрнандес. Иностранная гостья не испытывала никакой неловкости или напряжения. У неё было поразительное ощущение, что её приняли в семейный круг.

На горячее донья Мария приготовила паэлью с морепродуктами. Это было шикарное блюдо, которое подавали, на огромной сковороде, и Анна в тайне жалела, что не может его сфотографировать. Почему-то, это показалось ей неуместным.

Когда все наелись, Марисоль начала готовить стол к десерту. Русская гостья тут же встала, чтобы помочь ей.

— Мы с Диего пойдём в сад, покурить, — сказал Хавьер, поднимаясь со своего места.

— Ты знаешь, что я этого не одобряю, — строго произнесла донья Мария.

— Ну, мама, сколько можно! — ответил ей сын.

— Яблоко от яблони недалеко падает, — буркнула пожилая испанка. — Его отец, упокой Господи его душу, всю жизнь курил. Что же ждать от сына! — пояснила Анне мать испанца.

— Нинья (niña — исп. малышка, детка), ты сядь, посиди со мной, поговори. Марисоль сама всё уберёт, — сказала девушке хозяйка дома, когда русская собралась отнести тарелки на кухню.

Анна бросила взгляд на сестру Хавьера. Та махнула рукой, мол, успокойся, я сама, и гостья снова села на своё место.

— Ты к нам надолго? — спросила пожилая испанка.

— В воскресенье уже уезжаю. Я была здесь две недели.

— Жалко. Побыла бы ещё хоть месяц.

— Месяц! Это было бы чудесно! — Анна улыбнулась. — Но мне на работу надо возвращаться.

— Слушай, я тебе прямо скажу, — вдруг сменила тему донья Мария. — Хавьер — хороший мальчик, хоть и характер у него не сахар. Он весь в отца. Мы прожили с Алехандро почти сорок лет вместе, и я ни разу не пожалела, что вышла за него замуж. Мужчины из семьи Эрнандес если полюбят, то на всю жизнь, понимаешь? Они горло любому перегрызут за свою жену и детей. И Хавьер такой же. Он только с виду ветреный, а на самом деле у него очень доброе сердце.

Анна молча слушала. Не могла же она сказать матери, что её сын никогда не хочет жениться, а детей считает обузой.

— Видишь, вон того красавчика, — продолжила испанка, кивая в сторону котяры, вольготно растянувшегося на диване. — Это Хавьер его притащил. Увидел возле мусорных баков и не смог пойти мимо. Котёнок такой тощий был, весь в блохах и каких-то болячках. Я думала, не выживет. Но Хавьер возил его к ветеринару, лечил и выходил. А вот этот обормот, — донья Мария показала на беспородную собаку, у которой не было кончика одного уха, — тоже появился в нашем доме благодаря моему сыну. Дела, дочка, говорят за людей больше, чем их слова.

— Я согласна, — только и смогла ответить Анна.

— Пойдём, я тебе кое-что покажу.

Хозяйка дома подвела гостью к большому буфету из тёмного дуба. Там на полках стояло много фотографий.

— Смотри, это — отец Хавьера и Марисоль, упокой Господи его душу, мой Алехандро, — пожилая женщина взяла одну из рамок и протянула Анне.

С портрета на девушку уверенным властным взглядом смотрел высокий серьёзный мужчина лет пятидесяти, с тёмной бородой с проседью и чёрными глазами. Испанец был одет в военно-морскую форму.

— Отец Хави был военным?

— Да, всю жизнь служил во флоте.

— Знаете, а Хавьер похож на него, — произнесла задумчиво Анна.

— Да, есть такое. Но на самом деле, мой сын — точная копия деда по отцовской линии.

— А это маленький Хави? — с умилением спросила девушка, бросив взгляд на другую фотографию, где был запечатлён кудрявый мальчуган.

— Да, здесь ему три годика. Он всегда был такой непоседа. Будто бы с шилом в попе родился.

— Такой милый, — протянула Анна и почувствовала прилив нежности.