Испанский садовник

Он знал, что профессор Галеви уехал, избавив его, наконец, от расспросов, которые, хоть мальчик и не понимал их цели, всегда окрашивали его щеки стыдливым румянцем. Гарсиа тоже уехал — повез профессора в Барселону, а Магдалена, замкнутая и неприступная как никогда, не выходила из своей комнаты.

От этой мертвой тишины мальчика охватило оцепенение, но она же и понудила его к действию. Он вышел в сад, казавшийся пустым и безжизненным, и после минутных колебаний решительно двинулся по прибрежной дороге в город. Ему необходимо было пройтись, поразмяться, а кроме того, в глубине его души зрела некая цель.

Было невыносимо жарко, грязно-оранжевое солнце палило немилосердно, и путь, по которому он никогда раньше не ходил, показался бесконечным. Дойдя до Сан-Хорхе, почти выбившись из сил, он остановился в нерешительности. Пыльная пустая площадь лежала, подобно тяжело дышащей собаке дома казались слепыми из-за закрытых на день ставень, в узких улочках затаились тени.

Лишившийся храбрости, но не сломленный, Николас решительно продолжил путь — через площадь к казармам, в которых находилась тюрьма. Но, увы, здесь он снова застыл на месте, увидев неприступного вида здание, чьи низкие стены с амбразурами охраняли башни-близнецы с массивной аркой и ржавой опускной решеткой. От глухого фасада и мрачности доступного взору двора этой старой городской крепости веяло таким холодом, такую большую крылатую тень бросал на нее парящий в небе стервятник, что сердце мальчика упало. Его наивная мысль найти лазейку, через которую можно было бы поговорить с другом, угасла.

Некоторое время он бродил поодаль в надежде, что ему на помощь придет счастливый случай. Но ничего не происходило, совсем ничего — словно за этой решеткой и каменными стенами не было ничего живого. Охваченный внезапным приступом страха, Николас бросился бежать.

Его настороженность сменилась отчаянным ужасом, в его воображении башни за спиной тянули длинные руки, пытаясь его схватить. Убегая от страха, куда глаза глядят, он заблудился в лабиринте кривых улочек; мужчина в черной шляпе что-то крикнул ему вслед, и он чуть не упал, налетев на старуху-водоноску, лежащую на тротуаре рядом со своим глиняным кувшином.

Но, видимо, судьба всё же ему благоволила, потому что вскоре он оказался на знакомой узкой улице, ведущей к реке. Часы вдалеке пробили три раза, издалека донесся крик продавца лотерейных билетов, и всё это подействовало на Николаса успокаивающе — он приободрился, замедлил шаг и свернул на улицу Кориенте. Он легко нашел дом Хосе. Всё еще задыхаясь, он стоял на противоположной стороне улицы, беспомощно глядя на верхний этаж. Ему не хватало смелости подняться по винтовой лестнице, и он ждал какого-нибудь знака.

Прошло больше часа, солнце начало склоняться, и в воздухе повеяло прохладой, но никто из семьи Хосе так и не появился. Упавший духом Николас совсем уж было собрался уходить, как из ведущего к дому узкого прохода появился Педро. Мальчик на мгновение замер, затем, сухо сглотнув, бросился через дорогу.

— Педро! — закричал он. — Это я, Нико. Есть какие-нибудь новости?

Старик обернулся и печально посмотрел на Николаса.

— Есть новости, Нико. — Он медленно покачал головой. — Плохие новости. Хосе предстанет перед верховным судом в Барселоне. Боюсь, ему несдобровать.

— Педро!..

— Да уж, там любому пришлось бы плохо, — вздохнул старик. — А Хосе особенно.

— Как он? — голос мальчика дрогнул.

— Неважно. Ему невмоготу за решеткой. Он с малолетства жил на улице. А если его посадят надолго… — Педро горько вздохнул.

Оба мрачно помолчали.

— Скажите… Он хоть раз говорил обо мне? — с трудом произнес Николас.

— Да, — Педро кивнул. — Всякий раз, когда я с ним встречаюсь. Он передает привет. И еще он велел сказать тебе, что он как-нибудь из этого выпутается.

— Но как, Педро? — глухо прошептал мальчик.

Старик настороженно оглядел пустую улицу и, обратив к Николасу на удивление проницательный взгляд, тихо произнес:

— Мне не следует тебе это говорить, Нико. Но ты любишь Хосе так же, как мы, поэтому ты один из нас. Теперь слушай, мальчик мой: у Хосе есть только одна возможность вырваться из западни. Если он попадет в Барселону, он пропал, в этом никто из нас не сомневается. Пока он здесь, в тюрьме, тоже ничего нельзя сделать. Но по пути в Барселону, — старик понизил голос до шепота, — кое-что может произойти. Надежда невелика, но она есть. И если нам повезет, Хосе уйдет в горы, к старой мельнице, где вы с ним рыбачили. Там он может скрываться много недель, пока все не уляжется и не забудется.

Николас чуть не вскрикнул, его бледное лицо озарилось радостью. Старая мельница у ручья… Какое хорошее укрытие для Хосе… Он сможет встречаться с ним там, ходить к нему под каким-нибудь предлогом. О такой радужной перспективе он и думать не смел. Он застыл, глядя вверх в морщинистое лицо Педро, потом вдруг сильно сжал его руку.

— Да, да! — горячо воскликнул он. — Скажите ему… Скажите, что он обязан это сделать. — И ободренный, он повернулся и побежал, приоткрыв рот, будто сам себе улыбался, лелея какую-то тайную мысль.