Испанский садовник. Древо Иуды

– Привет, – коротко бросила она.

Он обернулся.

– Дорри… как поживаете?

– Пока дышу, если вас это интересует.

Они молча уставились друг на друга, он – восхищенно, она – бесстрастно. На ней было новое элегантное платье по фигуре мягких розовых тонов, тонкие шелковые чулки телесного цвета и замшевые туфли на высоком каблуке. Помада на губах тон в тон с преобладающим розовым в ее наряде, волосы – недавно уложены. Она казалась другой, не такой, как на корабле, – еще элегантнее, старше, мудрее и, увы, недоступнее. Он почувствовал аромат ее духов.

– Выглядите… потрясающе, – с хрипотцой произнес он.

– Да, – прохладно отозвалась она, всматриваясь в его глаза. – Теперь я верю, что вы немного рады меня видеть.

– Больше, чем немного. Вопрос в том… рады ли вы?

Она смерила его долгим взглядом, потом едва заметно улыбнулась:

– Вы здесь, разве не так? Вот вам и ответ.

– Очень любезно с вашей стороны пригласить меня, – смиренно пробормотал он. – В доках было довольно противно.

– Я так и думала, – сказала она с холодной уверенностью. – Мне хотелось вас наказать.

Он недоуменно взглянул на нее:

– Боже мой, за что?

– Просто захотелось, – уклончиво ответила она. – Иногда мне нравится быть жестокой.

– Да вы просто маленькая садистка, – сказал он, стараясь перейти на шутливый тон, к которому прибегал раньше.

Но когда он заговорил, у него появилось странное ощущение, что баланс в их отношениях переместился и теперь перевес на ее стороне. Он вдруг понял, к своему расстройству, ее желание подчеркнуть тот факт, что на берегу он больше не энергичный и популярный молодой корабельный доктор в аккуратной морской форме, а всего лишь обычный юноша в поношенном, плохо сидящем готовом костюме, который совершенно не годился для здешнего климата. Однако, добившись нужного эффекта, она сменила тему разговора, словно та ее больше не интересовала.

– Нравится мое новое платье?

– Это мечта, – сказал он, все еще пытаясь изобразить беззаботность. – Здесь приобрели?

– Вчера на базаре мы купили шелк. Здесь торгуют прелестными местными тканями. Платье сшили за сутки.

– Быстрая работа, – прокомментировал он.

– Так и должно быть, – хладнокровно сказала она. – Не выношу ожидания. Если откровенно, мне хватило этого за последние две недели, когда вы не хотели со мной знаться. Да, кстати, я, конечно, вас отчитала, но не воображайте, что мы помирились. Я пока вас не простила и еще долго не прощу. Позже поговорим.

Повернувшись, чтобы уйти, она все-таки позволила себе немного смягчиться. Лицо у нее слегка просветлело.

– Надеюсь, вам понравилась ваша комната. Я сама поставила розы. Мой номер напротив… – Она метнула в него хитрый взгляд. – Если что-то понадобится.

Она ушла, а он так и стоял, уставившись в створки закрытых дверей. Она обиделась, и ничего удивительного, после того как он откровенно проявлял к ней равнодушие. Как же глупо и невежливо он поступил, что ранил ее чувства. Оставалось надеяться, что в конце концов она успокоится.

Внизу, в большой мраморной гостиной, родители Дорис приветствовали его совсем по-другому, почти как родного сына. Миссис Холбрук даже поцеловала его в щеку. Обед стал не просто воссоединением, а чуть ли не праздником. Они сидели за столиком возле окна с видом на сад, четверо слуг-индусов в белых туниках, с красными поясами и тюрбанами стояли за спинками стульев, блюда, выбранные Бертом, были сытные, пряные, экзотические. С того знаменательного обеда в гэрсейском «Гранде» Мори впервые оказался в отеле, но если воспоминание о той трапезе, так не похожей на эту, на секунду всплыло в памяти, то тут же исчезло, развеялось от взрывного хохота Берта. Твердо вознамерившись показать семье город, младший Холбрук, не переставая расправляться с сочным манго, рассказывал о своей программе на следующую неделю. Этот день Берт предлагал посвятить месту всеобщего паломничества, джайнскому храму и садам Маниклола, где в живописном озере плавали замечательные рыбы.

– Поразительная рыбешка, – рассказывал он. – Поднимается на поверхность и плывет к тебе на зов.

– Полно, полно, Берт… – ласково протестуя, заулыбалась миссис Холбрук.

– Я серьезно, ма. Кроме шуток. Они будут есть с руки, если захочешь их покормить.

– Надо же! А что эта рыба любит больше всего?

– Жареную картошку, – тоскливо ответила Дорис и тут же зашлась смехом.