Испанский садовник. Древо Иуды

Когда они вышли из ресторана, на мостовой их ждала обычная компания попрошаек – продавцы спичек и бумажных цветов, калеки, мнимые и подлинные, оборванный старик с хриплым аккордеоном, старуха, которой теперь уже нечем было торговать, кроме лести. Он щедро, без разбора раздавал сдачу после оплаты счета – просто чтобы отделаться от нищих; а чуть позже, по дороге в отель, неожиданно получил вознаграждение. Кэти взяла его под руку и по собственной воле пошла совсем рядом, когда они направлялись к площади Новый Рынок.

– Я так рада, что вы это сделали. Иначе мне было бы стыдно после такого вкусного и дорогого ужина. Хотя, конечно, только вы, Дэвид, могли проявить такую безоглядную щедрость и доброту. Какой день вы мне сегодня подарили! Я увидела столько нового и интересного. Мне даже самой не верится. Подумать только, ведь всего несколько дней тому назад я мыла тарелки на кухне Джинни Лэнг… Это просто сон какой-то.

Ему было очень приятно видеть ее отдохнувшей, сбросившей все заботы, даже повеселевшей. Он благожелательно слушал ее, не перебивая, а сам понимал, что один бокал медового вина не мог вызвать этого настроения, что причина в основном кроется в нем самом. И тогда внезапно он вспомнил, что рядом с Мэри проявлял тот же самый талант, можно даже сказать, силу, отвлекая девушку от серьезных мыслей и внушая беззаботность. Благоприятный знак.

Он пожалел, что до отеля они дошли так скоро. У двери своей комнаты она повернулась, чтобы попрощаться.

– Спасибо, Дэвид. Я чудесно провела время. Если вы говорите, что никогда не забудете нашу поездку в Эдинбург, то знайте: я никогда не забуду сегодняшний день.

Он помедлил секунду, не желая ее отпускать.

– Вам на самом деле понравилось, Кэти?

– Ужасно.

– Точно?

– Честное слово.

– Тогда скажите, что вам понравилось больше всего?

Она как раз прикрывала дверь, но тут замерла и внезапно посерьезнела, перебирая мысли. А потом очень просто ответила, повернув голову и не глядя на него:

– Быть с вами. – И сразу ушла.

Глава X

Следующие три дня, хотя и похолодало, погода оставалась ясной. Лучших условий и быть не могло для удовольствий и радостей, которые дарило продолжение осмотра достопримечательностей. Разнообразя свою программу с похвальным мастерством, Мори вывозил Кэти в Хофбург и Хофгартен, Музей истории искусств Вены, ратушу, Бельведер, парламент. Они пили чай в «Демеле», знаменитой венской кондитерской, прошлись по модным магазинам на торговой улице Грабен, посетили представление в Испанской школе верховой езды, которое, однако, явилось разочарованием, так как Кэти явно не понравилось, что прелестных белых лошадей вымуштровали, как в цирке, заставляя делать несвойственные им вещи, – хотя от комментариев она воздержалась. Он также сопровождал ее, когда она навещала четырех детей горничной Анны: детишки были построены в ряд, чтобы продемонстрировать обновки – теплую одежду и крепкие зимние башмаки, и это была, наверное, самая успешная экскурсия из всех. Мори переживал счастливейшие дни, как он себя уверял. Она привнесла в его жизнь радость и очарование, вернула ему бойкую юность. Чем больше времени он проводил с Кэти, тем больше убеждался, что не сможет без нее обойтись.

И все же порой она озадачивала его, даже вызывала странное беспокойство. Действительно ли ее развлекало все, что он ей демонстрировал? Сомневаться не приходилось: он десятки раз видел, как зажигались ее глаза, полные интереса и оживления. Однако бывали случаи, когда она, оставаясь очень внимательной, казалось, начинала нервничать. И потом она то приближалась к нему, то вдруг отстранялась. У нее была странная способность уходить в себя, а еще она удивляла его тем, что никогда не меняла свою точку зрения.

В одном из магазинов на улице Грабен он тщетно растратил всю свою утонченность и обаяние, пытаясь уговорить ее принять подарок – простенькое ожерелье, но зато с изумрудами, которым она невольно восхитилась, даже не представляя, сколько оно может стоить.

– Очень красивая вещь, – ответила она, покачав головой, – но не для меня.

И ничто не могло ее переубедить. Тем не менее он намеревался поступить по-своему, хотя она об этом пока не подозревала.

Больше всего его поразило то, что богатство значило для нее так мало. Она оказалась безучастной к роскоши отеля, а помпезные, изысканные трапезы просто приводили ее в смущение, он также чувствовал, что для нее предпочтительнее тесный арендованный автомобильчик тихому комфорту «роллса». И действительно, однажды, когда он намекнул на это обстоятельство, она неожиданно сказала:

– Но, Дэвид, за деньги ведь не купишь то, что действительно имеет значение.