Испанский сон

– Понимаешь? – с сомнением переспросила Ана и, поколебавшись, решила продолжать. – Что ж, допустим; тогда тебе легче понять тот неожиданный, сумасшедший энтузиазм, который мы оба испытали, я и Фил, когда положение изменилось и мы вдруг увидели, что с помощью наших скромных специальностей мы можем зарабатывать приличные деньги и жить красиво. Начальнички на его работе создали кооператив, и им потребовались люди, умеющие не только воровать, но и работать. Так началась деловая карьера у Фила; а через пару месяцев выяснилось, что кооперативу нужен бухгалтер – смешно, но они не смогли найти бухгалтера-универсала во всей своей огромной заводской бухгалтерии. Фил поговорил со мной… я немножко поучилась, в основном сама… и через какое-то время мы уже работали вместе. Как-то незаметно кончились у него бабы и выпивки – вначале просто времени стало нехватать… а потом, видно, и потребности…

Легкая улыбка тронула губы рассказчицы.

– Однажды вечером, после трудного дня, мы лежали в постели и обсуждали какую-то особенно сложную производственную проблему. Мы долго искали решение и не могли найти; наконец, зациклившись в рассуждениях, мы решили прекратить разговор и пожелали друг другу спокойной ночи. Но я не могла заснуть, была слишком возбуждена проблемой и продолжала прокручивать ее в голове, пока мне не показалось, что решение найдено. Первой моей мыслью было поделиться с Филом, однако, глянув на него, я увидела, что он уже заснул; тогда я решила записать свои мысли, чтобы, не дай Бог, не забыть их наутро. Я тихонько выбралась из постели, переместилась на кухню и медленно написала несколько строк на куске перфорированной бумаги. После очередной из этих строк, оторвав взгляд от бумажного листа во время напряженной работы мысли, я вдруг увидела Фила, который стоял в проеме кухонной двери и смотрел на меня с любовью и нежностью. Я что-то начала объяснять, но он не стал слушать, схватил меня и потащил в постель; мы трахнулись с чувством, какого у нас никогда прежде не было, даже в наш коротенький медовый месяц за много лет до того; помню, в середине полового акта я все-таки рассказала ему свою основную идею – по-моему, в продолжение моего рассказа его потенция даже слегка увеличилась. А потом мы полночи не могли заснуть, все разговаривали; мы отправились на кухню, выпили, завершили обсуждение производственных проблем и перешли к общим темам… Знаешь, – усмехнулась Ана, – о чем мы говорили, вернувшись наконец в постель? О базисе и надстройке. Наша семейная экономика была базисом, а любовь, значит, надстройкой; мы пытались понять, что с нами происходит – мы еще боялись поверить в возрождение нашей любви – и в марксистских категориях анализировали события прошлого и настоящего. Вот тогда-то, в этот вполне мелодраматический момент, я впервые почувствовала, что могу быть счастливой.

Вероника вздохнула мечтательно.

– Но это только первый акт мелодрамы, – довольно-таки зловеще заметила Ана. – Слушай дальше, раз уж тебе так интересно…

* * *

После человеческого муравейника под названием Пуэрта-дель-Соль Филипп ожидал, что по всей Испании их будут сопровождать толпы таких же, как они, туристов.

Но Толедо был пуст, или почти пуст; это было странным, но приятным сюрпризом. В ресторанчике под тентом они поимели плотный обед с видом на средневековые городские ворота и изрядным количеством красного вина.

В ту свою первую поездку они вообще пили много вина, понимая это как неотъемлемую и законную часть туризма в Испании. Впрочем, это и было в порядке вещей на фоне страшной жары, обычной для испанского августа…

Наступало время достопримечательностей.

3

Когда Давид возвратился, чтобы благословить дом свой, то Мелхола, дочь Саула, вышла к нему на встречу и сказала: как отличился сегодня царь Израилев, обнажившись сегодня пред глазами рабынь рабов своих, как обнажается какой-нибудь пустой человек!

И сказал Давид Мелхоле: пред Господом, Который предпочел меня отцу твоему и всему дому его, утвердив меня вождем народа Господня, Израиля; пред Господом играть и плясать буду;

и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих, и пред служанками, о которых ты говоришь, я буду славен.

И у Мелхолы, дочери Сауловой, не было детей до дня смерти ее.

2-я Царств, VI, 20-23