Испанский сон

– Помолиться идея хорошая, – задумчиво сказала Мария, – а можно я с тобой?

– Ну конечно же; буду только рад. – сказал Сид. – Gloria in excelsis Deo et in terra pax hominibus bonae voluntatis…

– Делай паузы, – попросила Мария. – Gloria in excelsis Deo et in terra pax hominibus bonae voluntatis.

– Laudamus te, benedicimus te, adoramus te, – продолжал Сид, – glorificamus te, gratias agimus tibi propert magnam gloriam tuam, Domine Deus Rex caelestis, Deus Pater omnipotens.

– Laudamus te, benedicimus te, adoramus te… – повторила Мария и, изменив тон, заметила: – Вообще-то это не самая моя любимая молитва; да и вряд ли ко случаю. – С этими словами она покосилась на Сида, как бы ожидая, не затянет ли он чего-нибудь новенького. Однако, поскольку Сид молчал, она скрыла некоторое разочарование и продолжала: – Тем не менее, glorificamus te, gratias agimus tibi propert magnam gloriam tuam, Domine Deus Rex caelestis, Deus Pater omnipotens.

– А потому что сейчас самое главное, – назидательно сказал Сид: – Domine Fili unigenite, Jesu Christe, Domine Deus, Agnus Dei, Filius Patris, qui tollis peccata mundi, miserere nobis; qoi tollis peccata mundi, suscire deprecationem nostram.

– Возможно, ты прав. Domine Fili unigenite, Jesu Christe, Domine Deus, Agnus Dei, Filius Patris, qui tollis peccata mundi, miserere nobis; qoi tollis peccata mundi, suscire deprecationem nostram.

И они в один голос закончили:

– Qui sedes ad dexteram Patris, miserere nobis. Quoniam tu solus Altissimus, Jesu Christe, cum Sancto Spiritu: in gloria Dei Patris. Amen.

– Ну, – спросила Мария, – теперь твоя душенька спокойна?

– Да, – сказал Сид.

– Что ж ты не тащишь меня в кусты?

– Но здесь же отрок, – сказал Сид, – невинное дитя, тогда как кусты, наоборот, далековато; придется потерпеть до какого-нибудь бунгало на более обитаемых островах.

– Сказала же я тебе, молитва нехороша! – с досадой воскликнула Мария. – Собирался избавиться от пошлости; а что может быть более пошлым, чем бунгало на островах? Предложи еще мне в постель конфету «Баунти».

– Я все испортил, да? – робко спросил Сид.

Мария стрельнула глазками.

– Да ладно уж… провокативный!

– Тогда в путь! – скомандовал Сид.

Трое принялись за недолгие сборы.

…Через час, на самом пороге нового тысячелетия, важно покачиваясь в воздухе пузатыми разноцветными боками, монгольфьер плыл по направлению к земному экватору. Губы мужчины и женщины были слиты в одном долгом поцелуе. Отрок, прижавшись щекой к бархатному борту корзины, печально смотрел на горизонт и ощущал себя лишним и брошенным.

– Подожди, – шепнула Мария, видя, что Сид так и норовит забраться рукой под бюстгальтер из плотного полотна. – Так нельзя. Ребенок в критическом возрасте; мы можем нанести ему серьезную моральную травму.

Она повернулась к отроку.

– Ваше высочество!

– Больше не называй меня так, – буркнул Игорь, не поворачивая к ней головы.

Мария шагнула к нему и обняла его за плечи.

– Милый мой, – сказала она, – бесценный мой брат по несчастью, ты можешь попроситься домой, и я доставлю тебя; но подумай – что такое твой дом?

Отрок, надувшись, молчал.

– Я всю жизнь только и теряла, – сказала Мария. – Неужели ты покинешь меня из-за разницы в возрасте?

– Не так я и мал, – огрызнулся он. – Я все понимаю.

– А коль понимаешь, не веди себя как избалованное и капризное дитя.

Он повернулся.

– Я хочу в общество.

– Знаю, – сказала Мария. – Думаешь, я не позаботилась об этом? Адвокаты занимаются визовыми и денежными вопросами, подыскивают тебе colegio и т.д.; ты будешь принят, обласкан и устроен так, как этого заслуживает твое истинное достоинство.

Он недоверчиво улыбнулся.

– А откуда у тебя столько денег? Орден-то тю-тю.

– А это тебе знать не положено, – тихо сказала Марина и ущипнула его побольней – она знала, что он не вскрикнет; и, все же покосившись на Сида, еще тише добавила: – У меня в Испании могущественных покровителей пруд пруди.

Царевич поджал губы и опять отвернулся.

– А чтобы ты чувствовал себя еще более уверенно, – сказала Мария, недовольная этим его жестом, – мы сделаем вот так. – С этим словом она сняла со своей шеи тяжелую золотую цепь со множеством драгоценных камней и эмалевых вставок и надела эту цепь на шею царевича.

– Теперь ты генерал Ордена, – сказала она. – Ты понимаешь, что сейчас это во многом лишь символ… но – кто знает?

Отрок прижался головой к ее груди и вздохнул.

И она вздохнула, глядя над его головою за горизонт – и опять, как недавно на островке, почуяла оттуда, с северо-восточного направления, запах жженой резины. Тогда она поняла, что это означает. Из ее глаз выкатилось по одной крупной слезе и упало на кудри царевича. Она медленно сняла со своей шеи вторую, оставшуюся, тонкую цепь. Она посмотрела на золотой кулон. Она его не раскрыла.

На какой-то момент она ощутила себя перед огромным небесным зеркалом. Вытянув руку с цепочкой подальше от себя, она перенесла ее через бархатный борт. Она разжала пальцы и тихо ахнула, когда Царевна покинула ее тело и стремглав понеслась за цепочкой – вниз, в глубину.