Испепеляющий

Все было готово. Пластиковая пленка, старые полотенца и простыни разложили на полу. Одеяла и чистые теплые полотенца пристроили сбоку, рядом с сумкой доктора Роджерса. Поставили даже кувез, на случай если ребенку он понадобится, и это вселило уверенность в Харпер.

Мег буквально подлетела к ней, обняла и заговорила на испанском. Смахнув слезы с глаз, она уступила место Роджерсу.

— Харпер, Нокс… это моя пара, Шэрон, — сказал он. — Она акушерка и находится здесь для оказания помощи.

Харпер с трудом улыбнулась пышной брюнетке.

— Жаль, что нам пришлось встретиться впервые при таких обстоятельствах.

Нокс осторожно положил Харпер на одеяло на полу, и она в панике схватилась за его руку.

— Я здесь, детка, я тебя не оставлю, — пообещал он.

Доктор и акушерка осмотрели ее, а Нокс сосредоточился исключительно на Харпер. Он хотел пройти с ней каждый этап и собирался компенсировать тот факт, что раньше отсутствовал. Он держал свои страхи и вопросы при себе ради нее.

— Я бы не стал беспокоиться об электрогрелке, Мег, — сказал Роджерс. — Уже видна головка ребенка.

Увидев страх в глазах Харпер, Нокс сжал ее ладонь.

— Просто подумай, что мы скоро увидим малыша. Наконец, ты узнаешь пол ребенка… знаю, это сводило тебя с ума.

Она слабо улыбнулась, и от этого груз вины на его плечах стал легче. Хоть он и злился на себя, но она не злилась на него.

— Это сводило с ума тебя, признайся… — Харпер замолчала, когда очередной спазм охватил живот. Она не думала, что станет еще больнее. Но ошиблась.

— Как только ребенок окажется в твоих руках, ты забудешь о боли, — пообещала Шэрон. — Теперь приготовься. Через пару секунд, начни тужиться. — Как только началась следующая схватка, Шэрон сказала: — Давай.

Харпер послушалась. Ничего не произошло. Со временем тужиться становилось все тяжелее, она сжала руку Нокса и чертовски удивилась, что не сломала ни одной кости в его запястье.

Даже дома, вдали от опасности, она чувствовала себя не в своей тарелке. Полностью потерявшей контроль. Его прикосновение было сильным и обнадеживающим, его слова поддерживали, а присутствие успокаивало и внушало чувство безопасности. Именно это ей сейчас и необходимо. Нужно, чтобы он держал ее руку, массировал спину, шептал на ухо и не жаловался, когда она впивалась ногтями в его кожу.

Опустошенная, она упала на него.

— Я больше не могу, просто не могу.　

Она тужилась и тужилась, но ничего не происходило.

Нокс поцеловал ее в висок.

— Ты справишься, детка. Я горжусь тобой. — Он смахнул прядь волос с ее лица. — Знаю, ты устала, но ты отлично справляешься.

Повернувшись к Шэрон, Нокс нахмурился.

— Это правда так больно и долго?

Шэрон с жалостью на него посмотрела.

— Сладкий, не просто так это называют «схватками».

Роджерс улыбнулся Харпер.

— Просто представь, что шейка матки раскрывается как цветок…

— Замолчи, просто замолчи, — рявкнула Харпер. Он лишь выдавал глупые и часто дико неуместные комментарии, пока уровень доверия Харпер не съехал до нуля.

В том, что ей достался доктором, который с юмором преодолевает сложные ситуации, виновата её «удача».

Во время очередной схватки она впилась ногтями в руку Нокса.

— Ладно, Харпер, опять пора тужиться, — заявила Шэрон.

　Харпер так и сделала, когда кто-то громко «газанул». Она в шоке разинула рот, на смущённого Роджерса, который сказал:

— Извини. На обед был цыпленок в молоке.

Не в состоянии ругаться с ним сейчас, Харпер подняла руку.

— Ты не здесь. Тебя просто нет.

Шэрон усмехнулась.

— Игнорируй его, дорогая, я делаю это постоянно.

Харпер именно так и поступила, концентрируясь на схватках и дыхании, пока Нокс шептал ей на ухо слова одобрения и любви.

И когда Роджерс объявил, что нужно тужиться всего один раз для завершения, сердце Харпер ускорило ритм. Она начала тужиться. Сильно. Так что душераздирающе закричала, и головка ребенка вышла. Потребовалась еще одна схватка, чтобы малыш появился на свет.

Роджерс усмехнулся.

— У вас мальчик, поздравляю.

Харпер охватили трепет и изумление, а горло сдавили эмоции. И все же ей удалось спросить:

— Почему он не плачет?

— О, он заплачет, — сказала Шэрон. — Не сомневайся.

Разрезав пуповину, Роджерс отнес ребенка в сторону, проверил его с ног до головы, а затем, да, мальчик начал кричать.

Когда Шэрон накрыла Харпер, Роджерс осторожно положил ребенка на ее грудь в маленьком полотенце и сказал:

— Он в порядке. По десять пальцев на ногах и руках и большие легкие. Удачи тебе.

Сердце Харпер пропустило удар, а грудь сжалась. Другим он, вероятно, казался похожим на чернослив. Для нее он был самым красивым и идеальным в мире. Она заговорила низким, убаюкивающим голосом.

— Привет. Ты здесь, — восхитилась она. — И ты мальчик. — Он казался ей странно знакомым. Харпер улыбнулась Ноксу. — Можешь поверить, что мы создали этого маленького человечка?

Нокс осторожно поцеловал головку ребенка, а затем Харпер, смотря на них с гордостью и глубоким облегчением. Харпер в порядке. Ребенок тоже.

— Вы оба удивительные, — сказал он немного хрипло.

— С тобой все хорошо?