Исполнение мольбы

– Вот и мне нет до вас дела. Это все мое. Только потому и жила с сыночком твоим, что мне нужен был дом. Так что иди, пока ходить можешь. – Соня схватила с комода увесистую бронзовую статуэтку лошади. Так что свекровь отползала до двери комнаты на попе, опираясь руками о пушистый ковер спальни.

Ангел Софьи пытался собой заслонить свекровь от Софьи, но только и смог, что чуть смягчить удар.

Ему нужно было срочно поднять в своих инструкциях главу «ответственны ли отец и мать за сына или дочь», и должны ли они нести на себе их наказание. И как быть в этом конкретном случае – ведь самого сына Софья уже убила, излив праведный гнев. Хотя, испортила то тормоза ее машины как раз свекровь. Как только Бог может распутывать такие «узлы» из мотивов поступков?

И теперь ее гнев – неправедный? И она стала стяжательницей?! И какая часть ее души надломилась и отмирает сейчас… Боже, как трудно тебе судить людей. В них нет ничего определенного, ясного, ни одной прямой линии. И если б нужно было нарисовать портрет души, то пришлось бы вылить и смешать в беспорядке всю палитру красок. Но размыть их либо белым, либо сгустить черным.

В реальности ушибленная свекровь поднялась, потерев голову и попу, особенно пострадавшие при ударе об пол. И поднялась на ноги, опираясь на косяк двери:

– Мы к тебе с Илларионом придем. – В голосе ее прозвучала угроза, злоба и ожидаемое торжество справедливости.

– А мы вам с любовником откроем, – в пику ей ответила Соня. Хотя постоянного любовника у нее как раз и не было. Были половые партнеры, выбранные Павлом из числа нужных ему людей. Но Соне приходилось делать вид, что она изменяет мужу втайне от него, чтобы Павел мог партнеров и клиентов шантажировать скандалом.

Это знала и свекровь, и Ангел. Поэтому Тамара снова пропустила змею-улыбку от уха до уха. И гордо поковыляла к выходу из квартиры, предвкушая возвращение сюда «со щитом» из преступного авторитета.

Софья, все еще дрожащая от адреналина, подходит к иконе и спрашивает также агрессивно, как спрашивала свекровь: – Это грех или не грех, убить того, кто тебя пытается забить? А еще хочу, что б ты мне помог с мужем, Бог. Что, пошляк – сосед, который пытался прыгнуть ко мне в ванну и был ответом на мольбу?! Дура я. Видно, если тебя долго бьют по голове, что-то в мозгах путается… – у нее из глаз беззвучно заскользили слезы и закапали на деньги, которые она вырвала из рук Тамары.

За спиной у нее стоит Ангел и тоже чуть не плачет. Он прикрыл девушку крыльями со всех сторон, словно обнял. И она обернулась, словно почувствовав прикосновение.

Софья – Ангел?

Ангел смущенно и испуганно отлетает от нее подальше.

– Ко мне словно стая бабочек подлетела. И светло как-то стало. Будто я люблю. Нет, «крыша едет, не спеша, тихо шифером шурша».

За окном съемной квартиры Клода мучительно сладко в темноте стрекочут сверчки, да так громко, что даже шуршание шин почти неслышно. Занавеска, явно повешенная на окно не мужчиной, колышется романтично от легкого ветерка. И отблески фонарей на гладких, акульих телах машин создают ощущение, что на душу пролили ароматическое масло и размазывают его сладостно и больно одновременно.

Поддавшись настроению, Клод сходил к холодильнику и вынул бутылку шампанского.

Ему было немного стыдно за то, что в день гибели жены, все же из каких-то непонятных ему соображений родившей ему ребенка (но и чуть не погубившей его) он пьет игристое шампанское. И стыд за это охватил вдруг его, как пожар, он даже краской залился – впрочем, никому не видной в темноте квартиры. И отхлебнул холодного пенистого напитка, чтобы потушить это чувство. Впрочем, тут же он испытал досаду на этот стыд.

– Я не поминал ее, ни разу не хотел и вообще не любил. Что ж удивительного в том, что я радуюсь, что ее нет на свете без моей помощи. И еще тому, что теперь сын выживет.

– Не стоит врать себе – ее смерть – это моя жизнь. И такого облегчения я не испытывал никогда. Но так думать грешно. Но если бы Бог был, разве бы он наказывал меня не понятно за что?!

Ангел Клода аж зажмурился и уши зажал ладонями, чтобы не слышать такого богохульства. Он обреченно вздыхает, и на маленьком приборчике набирает в меню «минус» и отправляет видео сообщение в «фильм поступков, определяющих судьбу на небе» – своего рода резюме для устройства на том свете.

Потом он делает перед лицом некую конфигурацию из пальцев, словно выставляет между ухом и глазом антенну. Между пальцами блеснула перепонка, словно бы пленка от мыльного пузыря. Это у Ангелов средство связи. На пленке появляется Ангел Софьи. Он выглядит усталым и потрепанным. Разнимать драки, как и наблюдать не самые лучшие мотивы и поступки подопечной – это всегда стресс – не ангельское это дело. Но особенно трудно переносить, так как получено самое высокое соизволение сделать счастливой именно эту женщину. А она сходу приписывает Богу плохой выбор нового партнера.