Исполнение желаний

Кстати, о недотроге: мисс Оливер в вечернем шелковом платье цвета спелой вишни выглядела роскошно. Скрученные в тугой узел густые темные волосы притягивали взгляд, вызывая желание прикоснуться к ним и проверить, такие ли они мягкие и шелковистые на ощупь, как кажется. На щеках играл румянец – возможно, так она реагировала на сальные шуточки которые нашептывал ей на ухо Локвуд.

Хавьер заметил, как мисс Оливер улыбнулась маркизу и, вскинув голову, сказала:

– Если вы раскроете все ваши секреты, милорд, то вам ни за что не выиграть, в какой бы игре вы ни приняли участие. Лорд Хавьер, вы согласитесь со мной?

Она повернулась к нему лицом, взгляд ее был дерзким, глаза блестели. Грудь, двумя полушариями вздымавшаяся над вырезом лифа, была такой трогательно бледной, а изгиб шеи таким грациозно-изящным, что Хавьер на пару мгновений потерял дар речи.

– Я всегда соглашаюсь с тем, что предлагает леди, а желание женщины для меня закон, – выдал Хавьер шаблонный ответ. Голова болела уже не так сильно и в массаже переносицы нужда отпала.

Мисс Оливер одарила его снисходительной улыбкой, и Хавьеру вдруг сделалось неловко за навязшие в зубах клише с их прозрачными намеками.

Хавьер сделал попытку реабилитироваться и обратился к гостям:

– Так давайте, друзья мои, прибережем наши секреты до более позднего вечера. Я не стану задерживать тех из вас, кто предпочтет развлечения… э… более интимного плана, но всех оставшихся, полагаю, игра в жмурки вполне устроит.

Те, для кого игра в жмурки особого интереса не представляла, ушли. Локвуд, разумеется, остался.

– Маркиз, при вашей неуклюжести вам ни за что не выиграть, – с победной ухмылкой объявила Джейн.

Локвуд мгновенно проглотил наживку.

– Ставлю десять фунтов на то, что мне удастся поймать кого-нибудь раньше вас.

– Десять фунтов – ничтожная ставка. Ради такой суммы я бы и пальцем не пошевелила. Ставьте сразу пятьдесят, – произнесла леди Ирвинг. Она сидела на неудобном жестком стуле с высокой прямой спинкой. Очевидно, графиня выбрала этот стул исключительно из-за его сходства с троном.

Карта Локвуда оказалась бита: он не мог позволить себе проиграть больше десяти фунтов.

Хавьер выбрал удобное кресло и основательно устроился в нем, приготовившись смотреть спектакль. Принимать участие в игре он не собирался – с него хватило волнительных моментов. Раз пять Хавьер ловил себя на том, что проводит рукой по волосам – он всегда так делал, когда нервничал. Не хочется даже думать, в каком беспорядке, должно быть, его прическа.

– К чему ставить деньги? – сказала синьора своим низким грудным голосом. Она выпустила идеально правильное кольцо дыма и внимательно наблюдала за тем, как рассеивается дым. Далее, судя по интонации, последовал риторический вопрос на итальянском, в котором отчетливо прозвучало слово «интимо».

– Не вижу необходимости пользоваться варварским языком, когда находишься в Англии, – сказала леди Аллингем, чьи хорошие манеры улетучивались так же быстро, как дым, выпускаемый синьорой.

– Это все из-за того, что вам так и не довелось испытать удовольствие от надлежащего использования этого языка, – заметила леди Ирвинг и, прочистив горло, добавила: – Но ты меня не слышала, Луиза. И вы, мисс Тиндалл, тоже.

– Как и мои дочери, Эстелла. – Окатив леди Ирвинг ледяным взглядом, леди Аллингем поднялась. – Полагаю, нам пора готовиться ко сну. Дочери мои, мы уходим.

Леди Ирвинг безразлично пожала плечами.

– Как тебе будет угодно, Сильвия. Но, помяни мои слова, ты никогда не выдашь своих девочек замуж, запирая их каждый вечер в спальне. Если, конечно, они не хитрее, чем ты думаешь.

Леди Аллингем, сочтя дальнейшую дискуссию бессмысленной, удалилась, прихватив с собой дочерей. Хавьер с облегчением выдохнул. Миссис Тиндалл, мать Джейн, мирно посапывала в кресле перед камином, а количество выпитого ею хереса гарантировало, что спать она будет долго и крепко, что бы ни происходило в этой комнате.

Теперь Хавьеру оставалось лишь проследить за тем, чтобы Локвуд держал себя в рамках приличий. То же касалось и Джейн. Как, впрочем, и остальных присутствующих. Чтобы не оскорбить нежные чувства мисс Оливер.

Его взгляд невольно устремился к мисс Оливер, задержавшись на ее нежной груди.

Досадный промах – она почувствовала его взгляд. Мисс Оливер посмотрела на него, вопросительно приподняв брови. Хавьер приготовился к строгой отповеди.

Но она лишь заговорщически ему улыбнулась – мол, я вас поймала.

И тут же отвела взгляд, сказала что-то Джейн, и обе рассмеялись.

А когда же он, Хавьер, смеялся в последний раз? Граф не мог вспомнить. Обычно он ограничивался снисходительной улыбкой; самое большее, что он себе позволял, это короткий смешок. А смеяться от души, можно сказать, хохотать, как сейчас хохотали Джейн и мисс Оливер (Луиза, как называла ее Джейн, и так ему нравилось больше), Хавьер не позволял себе с тех пор, как перешагнул нежный возраст детства.

Странно, но, наблюдая за чужим смехом, он не испытывал радости. Чужой смех не поднимал ему настроение, а наоборот, портил его.