Исполни волю мою

— Ну, о некоторых моих способностях. Интеллект, например. Кому ж охота дурочкой родиться? Обсудили сроки моего появления на свет.

Он откинулся на спинку стула:

— Вы родились в заказанное время, Анна?

— Верно. Выбор был небогатый: между стрельцом и козерогом. Мне очень не хотелось рождаться под созвездием стрельца. Слыть потом всю жизнь пустозвоном, прожектёром. Легкомысленным человеком то есть.

— За что ж вы так стрельцов не любите?

Мне стало неловко:

— Это моё личное мнение. Ой, а вы случайно не стрелец?

— Я — нет. Мой младший брат стрелец по гороскопу. Он славный…

— А мне не хотелось бы быть рубахой-парнем.

— Пол вы с родителями разве не согласовали?

— Ну девчонкой-распашонкой. Пол к тому времени определился сам.

— Значит вы — козерог?

— Да. И горжусь этим. Должна была стрельцом родиться, но мамины сроки все вышли, а я никак не проявлялась. "Переходить" мама могла себе позволить разве что неделю, только слоны вынашивают детей по полтора года. На второй неделе пошла сдаваться.

— Получилось?

— Чуть-чуть стимулировали, но промучилась она всего четырнадцать часов. Как раз стрелец сменился козерогом.

— Здорово!

— Ага! Подарок папе на Новый год, — было удивительно приятно и легко делиться с ним воспоминаниями.

Сегодня он не выглядел букой и шрам на лбу не краснел угрожающе. А самое главное — этот необычный молодой человек проявлял ко мне такое повышенное внимание! Я убрала посуду за ушедшими посетителями и с удовольствием вернулась к нему.

— Продолжим? — он допил кофе и крутил тонкими пальцами стакан с водой.

— Если хотите…

— Мне интересно, Анна, есть ли что-нибудь такое, о чем вы не договорились с родителями, перед тем как родиться?

— Есть. Одно очень существенное упущение.

— Вы меня заинтриговали. Что же это такое?

— Мы забыли обсудить физическую оболочку.

— Вы недовольны своей внешностью? — он удивился совершенно искренне.

— Конечно. Недовольна — мягко сказано. Я её ненавижу!

— Но почему?

— Вы думаете я кокетничаю? Набиваюсь на комплименты?

— Нет, но…

Я не дала ему высказаться:

— Если рассуждать так: руки есть, ноги есть и отсутствует косоглазие, конечно, всё о кей. Но отражение, которое я наблюдаю в зеркале каждый день — меня абсолютно не радует.

— Вас окружают кривые зеркала, Анна. Лично мне нравится то, что я вижу перед собой.

У меня дыхание застряло в горле от его слов.

— И если я скажу, что зашёл сюда познакомиться с вами…

Так не бывает! Так скоро. Это неправда. Марк прочел смятение на моём лице:

— Мне давно хотелось с вами познакомиться, но не представлялось возможности…

В памяти воскресла его тогдашняя длинноногая возможность, лениво потягивающая Мартини. Кривая усмешка свела скулы. Боже, Анна, ты ревнуешь?

— Я наблюдал за вами. За мимикой, движениями.

— Давай переходить на ты, раз уж начал говорить комплименты.

— Ты обиделась.

— Нет. Мне часто льстят в баре. Но здесь так принято. И я не принимаю это всерьёз.

— По-твоему, все врут?

Я пожала плечами:

— За всех не поручусь, но большинство — да.

Он отставил стакан в сторону и наклонился ко мне:

— А хочешь я опишу тебе тебя? То, что я вижу.

— Попробуй…

В этот момент в двери ввалилась компания из четверых мужчин и девушки. Пора возвращаться к работе. Как жаль, нас оборвали на самом интересном месте. Он тоже поднялся и спросил:

— Можно я прийду проводить тебя?

— Мы поздно закрываемся.

— Тогда я прийду поздно.

День тянулся бесконечно долго. Я усилием воли подавляла в себе желание всё время пялиться на часы. Когда же взгляд случайно натыкался на них, выяснялось, что прошло всего лишь каких-то десять минут. Посетителей было мало, что неудивительно для понедельника. Обычно серьёзные напитки привлекали народ во второй половине недели, а в пятницу и субботу собиралось пиковое количество жаждущих.

Чтобы я не скучала, Лёвка приволок бумаги, маркер и заставил меня проверить сертификацию новой партии алкоголя. Затем нужно было отмаркировать бутылки согласно срокам годности. Процесс трудоёмкий и нудный, как головная боль, отвлекающая от зубной. Марк пришёл, когда я сверяла проделанную маркировку с накладными. Оторвав глаза от бумаг, я увидела его прямо перед собой. Нас разделяла только стойка. Стойка-форватер: здесь моя территория, там — его. И не переплыть, не перелететь. Он протянул мне розу с длинным стеблем и нераскрывшимся бутоном цвета сливочного капуччино.

— Здравствуй!

— Привет… Кажется здоровались сегодня.

— Я не забыл. Ты выглядишь усталой, захотелось пожелать тебе здоровья.

— Спа-си-бо, — получилось по слогам, — подожди меня полчасика. Я всё закончу, соберусь и пойдем. Только учти — до моего дома неблизко.

— Я рад.

Пять автобусных или три трамвайных остановки мы преодолели слишком быстро. Хотя и двигались медленно. Долгое время молчали, не испытывая от этого неловкости. Я часто подносила розу к лицу, вдыхая едва уловимый аромат. Заговорила первой:

— Всегда мечтала встретить человека, с которым приятно молчать…

— Разве таких мало?

— Наверное. Обычно, если мой собеседник умолкает, я виню себя в затянувшейся паузе. Мне кажется, что ему со мной неинтересно.