Исполняющие мечту

Только я задумалась о возникших в природе странностях, как Айна неистово взвыла, задрав голову. Окружающие с удивлением уставились на собаку. Повыв от души, Анька стала рваться с поводка в море. Я разомкнула карабин, и она понеслась прямо к маме и сыну. С неимоверной скоростью, преодолевая растущие на глазах волны, Айна неистово покоряла мелководье. Она толкалась задними ногами о песочное дно, выпрыгивала из воды и зарывалась в нее носом, приземляясь на передние. Девочка была подобна дельфину. Приблизившись к сыну, Айна с ходу выхватила у него зубами пластиковую бутылку, с которой он играл, и резким поворотом головы отшвырнула в сторону. Обхватив челюстями запястье сына, истерично взвизгивая, борзая решительно потащила ребенка к берегу. Мама последовала за ними. Очутившись на суше, Айна не остановилась и потянула сына к выходу с пляжа. Мы с мамой похватали вещи и догнали их. Анька вела нас к дому столь быстро, что мы еле поспевали.

Едва переступив порог квартиры, мы вздрогнули. Средь бела дня за окном грянули сумерки, и одновременно задул штормовой ветер. Ветви тополя отчаянно ломились в стекла, словно просили убежища. Оконные рамы трепетали, вот-вот готовые вылететь из оконных проемов. Через секунду непогода дополнилась сплошной, покосившейся стеной дождя и градин размером с горошину. Градинки бесцеремонно, с силой ударяли по стеклам и крыше. Из открытой форточки квартиру задуло леденящим холодом неведомых горных вершин. Мы с мамой вдвоем насилу форточку закрыли. Все посмотрели на Айну. Она лежала на диване и исподлобья, набычившись, глядела на нас.

«Неразумные вы дети природы, ничегошеньки не смыслите в ней. Чтоб без меня делали?!» – внушала нам борзая.

Мы набросились на Аньку с похвалами, объятиями и поцелуями. Айна не принимала бурных ласк. Ей была свойственна сдержанность в проявлениях чувств. Телячьи нежности не совмещались с мужественным характером борзой, и она отреагировала слабым оскалом. В конце концов Айна не вытерпела натиска человеческих чувств и сбежала от нас на кухню. Там она уселась подле холодильника и вперилась говорящим взглядом в этот заманчивый продуктовый склад: «Айна сделала свое дело – Айна заслужила вкусно поесть».

Три дня на море длился сильнейший шторм, и извивались непривычные в наших краях смерчи. На четвертый мы вернулись к морю.

Стояла жара. Морская гладь встречала спокойствием и тишиной. Солнце посылало нежные, как цвет лимона, лучи. Прозрачная, салатного отлива, вода обнажила для глаз загадочные темно-зеленые водоросли с мелкой рыбешкой и чистый золотистый песок с редкими ракушками. Она звала в себя так, что невозможно было отказаться.

Берег по краю воды заполнили свалявшиеся тина, дохлая рыба и водоросли, выброшенные штормом. Но даже их гнилостный запах не мог омрачить радости морского покоя и благодати тихой водной стихии. Айну же запах разложения, исходивший от гниющей массы, приятно потряс. Она усердно вывалялась в мертвеющей морской зелени и останках рыбной плоти. Девочка каталась по вонючей тине и рыскала в ней носом, стараясь испачкать каждую частичку своего тела. Она маскировалась для охоты. Запах смерти свидетельствовал о наличии жизни. Поблизости мог быть зверь, и борзая готовилась к травле. Раньше Айна маскировалась росой, пылью, перепревшей соломой, но такого потрясающего маскировочного запаха, забивающего все другие, она до этого не знала.

Один из последних дней отдыха в граде моего детства в тот год запомнился знакомством Айны с козами. Мы возвращались с пляжа, поднимаясь по тропинке, огибавшей обрыв, что у берега. Тропинка начиналась у подножия обрыва и далее вела наверх. На плоской вершине обрыва, по ее краю паслись козы. Вожак козлиного стада – громадный, с роскошными рогами – заприметил Айну и не сводил с нее глаз. Он стал сопровождать нас, следуя параллельно. Сказать, что козел в это время охранял от Айны своих коз, будет неверным, так как между ним и козами образовалась протяженная дистанция. Он попросту забыл о них и обо всем на свете – так ему приглянулась Айна. Было очевидным, что она волновала и притягивала его мужскую сущность. Девочка предпринятое козлом преследование восприняла на редкость доброжелательно: бросала в его сторону заигрывающие взгляды и довольно усмехалась. Она понимала, что обольстила мужскую особь. Ей было приятно, но одновременно данному факту Айна особого значения не придавала.