Исполнить заветное желание

— Ну, я не знаю, — сомневалась Саша, вновь и вновь возвращаясь мыслями к Михаилу. Ее пугали их частые встречи. Может, правда сменить обстановку, отвлечься? Глядишь, мозг отдохнет и перестанет кругом видеть призраков.

— Обещай, что утром четырнадцатого января я буду дома, — нахмурилась Саша. Николай радостно закивал.

* * *

Вечером четырнадцатого января Александра в гордом одиночестве, отшив пьяных туристов-земляков и оставив Ингу спать в номере, сидела на берегу Сиамского залива, смотрела на волны и думала о превратностях судьбы.

По техническим причинам их рейс задержали на двое суток. Было одиноко, как никогда. Ее первый день рождения вдали от дома, где была хотя бы иллюзия счастья. Невольно погрузилась в воспоминания. Сколько лет ей еще расплачиваться за детскую ошибку. Действительно, ей было всего пять лет, когда…

Кто-то подошел и сел рядом. Было довольно темно, но Саше удалось различить мужской силуэт. Вздохнула: черт, неужели опять будут домогаться? Как же ее достало надоедливое мужское внимание, от которого, порой, тошнило. Сумасшедший Таиланд. Домой хотелось все сильнее и сильнее.

Время тянулось медленно. Девушка не могла расслабиться в присутствии незнакомого мужчины, но уходить или первой начинать разговор не хотелось. Саша молчала, он тоже не торопился завязать знакомство. Зачем тогда пришел? Пляж огромный, места очень много! Вдалеке проехал внедорожник, осветивший сидящую на берегу пару.

— Михаил? — поразилась Саша, таращась на вновь погрузившийся в темноту силуэт. Точно, он же зачем-то приезжал в турфирму. Неужели это совпадение? Опять? От парня сильно пахло солнцезащитным кремом, видимо, разорился на защитные средства.

— Зови меня Микаэль, — сказал мужчина, рассматривая ее лицо, — а лучше, Мик, — склонил голову набок.

— Микаэль? — свела Александра брови в кучу, пытаясь понять, что за бред он несет.

— Ты шутишь?

— Нет, — улыбнулся он, зачерпывая песок и пропуская его сквозь пальцы. — Скажи, почему дождь?

— Что, прости? — не поняла девушка, включила слабый фонарик на сотовом, чтобы можно было общаться, видя лица друг друга.

Лицо парня было очень красное, видимо, он хорошенько обгорел на солнце.

— Почему ты всегда просишь дождь? — повторил мужчина, смущенно улыбаясь, — с пяти лет. Все дети просят игрушки, друзей, общими словами, чего-то, что сделает их жизнь счастливее, что-то чего у них еще нет. А ты — дождь.

— Откуда ты знаешь? — поразилась она. — Тебе Светка разболтала?

— Я не знаю никакой Светки, — отрезал Мик, серьезно глядя в глаза, — я сбился с ног, пытаясь исполнить твое желание. Что я только не делал… — беспомощно развел руками. — Но невозможно вызвать дождь в Сибири в январе! У меня не было ни единого шанса.

— Слушай, если это розыгрыш, то мне совсем не смешно, — довольно грубо ответила Саша, поднимаясь, Мик задержал ее за руку, притягивая к себе.

Либо она окончательно сошла с ума, либо перед ней законченный псих. Он говорил так искренне, так легко и честно. Никаких сомнений, он свято верит во все, что сказал.

— Пожалуйста, давай поговорим, — попросил он, завораживая неотразимым блеском в глазах, различимым даже ночью. Саша пару секунд колебалась, но потом отрицательно качнула головой и направилась к отелю. Наверное, Светка все-таки успела на прошлый Сашкин день рождения рассказать все Мику, и сейчас мужчина просто смеется над ней.

— «Дорогой, любименький, самый лучший дедушка Мороз, мне ничего не нужно на Новый год, но я очень хочу, чтобы в мой день рождения пошел дождик. Я верю, что ты можешь все. Очень буду ждать».

«Здравствуй, дедушка Мороз, те куклы, которые ты подарил в прошлом году, были очень красивыми. Я назвала светловолосую Карина, а рыженькую Наташа. Но в этом году, пожалуйста, сделай чудо, о котором я мечтаю. Это не очень срочно, и если у тебя будут другие дела, я пойму. Но если ты сможешь — я буду самой счастливой девочкой на свете».

Он говорил и говорил, дословно воспроизводя каждое ее письмо, в строгом порядке, от года, когда ей было пять, до недавнего времени. Микаэль смотрел перед собой, произнося важные для их обоих слова, машинально пересыпая песок из одной руки в другую. Он смотрел перед собой, словно читал с невидимой книги.

Саша осторожно подошла и села рядом, слушая. Боясь дышать, судорожно соображая как такое возможно. Ему самому не более тридцати, он не мог следить за ней, с ее детства. Вряд ли эти письма где-то хранятся. Боже, но должно же этому быть логическое объяснение?

«Милый дедушка Мороз, — цитировал Мик ее предпоследнее письмо, — в прошлом году весь январь было пасмурно, но дождя так и не случилось. Все мои друзья считают меня дурой, да и мне иногда хочется спрыгнуть с высотки и прекратить все это, но маленькая пятилетняя девочка все еще живет внутри меня, уверяя, что эти письма не сжигаются в мусорных баках еще до прочтения. Пожалуйста, если ты все еще читаешь мои послания, сделай так, чтобы небо заплакало в день моего рождения, иначе, я умру».