Исполнитель

Мокрый снег хлестал, как бич палача, размеренно и профессионально-безразлично. И не было спасения от этого бича, упорно пробиравшегося к телу жертвы сквозь все одеяния. Первей нахохлился, надвинув капюшон ниже носа, как можно плотнее запахнув плащ, и предоставив следить за дорогой Гнедку, а за возможными опасностями — Голосу Свыше. Ей холод нипочём, вот и пусть постарается… Отличный плащ, кстати, из пропитанной смесью воска и масла мягкой кожи. Если бы не этот плащ, он уже промок бы до костей. Нет, в Московию без тёплых вещей соваться бессмысленно… Кстати, надо бы купить шубу, вот что…

«Очнись, мой рыцарь. Впереди русская застава. Будешь объезжать?»

Рыцарь задумался. Московиты умеют ставить заставы, тут не вдруг объедешь… Справа овраг, вон какой, ни конца, ни края, а дальше лес. А слева и вовсе речка. Не хватает в такую непогодь застудиться в ледяной воде, да и коня застудить можно.

«Я попробую новый фокус»

«Может быть, всё же «раззяву»?»

Первей усмехнулся. Вопрос в точку. Как-никак «раззяву» он худо-бедно освоил, а «невидимку» ещё ни разу не пробовал. Но не зря же он тренировался всё последнее время.

«Когда-то надо начинать»

Рыцарь привычно сосредоточился, вызывая в теле дрожь… Впереди уже показалась русская застава.

Подъехав вплотную к перегораживающей дорогу жерди, покоящейся на рогатках, он всматривался в сторожевую избу, из-под стрехи которой валил дым — должно быть, стражники варили похлёбку или кашу… Рыцарь сглотнул слюну.

Первея вдруг обуяло озорство. Спешившись, он отвязал верёвку, крепящую рогатку, и жердь послушно поднялась торчмя, увлекаемая противовесом. Проведя коня, рыцарь отвёл его за угол и привязал к имевшейся под навесом коновязи, где понуро стояли две лошадки, перебирая жёлтыми зубами жёсткое сено в поисках наиболее смачных стебельков. Первей насыпал в торбу коню овса из седельной сумы — негоже его Гнедку ковыряться в соломе.

Из приоткрытой двери выглянул страж — видимо, московиты всё-таки следили за дорогой из-за двери, не желая торчать под хлёсткими ударами мокрого снега.

— Эй, Векша! Ты рогатку крепил, едрить тя в дышло?

Послышался шум, и на улицу выскочил молодой парень, невысокий и вёрткий, точно оправдывающий своё прозвище. Дождавшись, покуда парень вновь привяжет рогатку, Первей шагнул вслед за ним в избу. Полдюжины стражников сидели вокруг очага, где на огне кипело какое-то варево. Рыцаря никто в упор не видел, точнее, видел, но не замечал. Работает, значит, заклятье.

Первей сел у очага, влившись в круг стражников, и опять никто не возразил. От котелка шёл умопомрачительный запах, Первей сглотнул — пшённая каша со шкварками…

Он привычно сосредоточился, вызывая прилив дрожи… Всё.

Все стражники мирно спали, привалившись кто к стене, кто друг к другу. Рыцарь помедлил, затем снял котелок с огня, достал из-за пояса походную ложку. Вот интересно, зачем это московиты держат свои ложки за голенищем сапога…

«Резвишься, рыцарь?»

Первей, жмурясь, глотал горячую кашу.

«Объясняю для недалёких Голосов Свыше. Мне необходимо тренироваться, иначе от всех твоих наставлений толку чуть. И потом, дай спокойно поесть, я голодный!»

Бесплотный смешок.

«Ладно, развлекайся. Только учти, маны у тебя всё ещё не так много, и восстанавливать её сейчас не так просто — во всяком случае, солнца нет»

Насытившись, Первей поставил котелок обратно на огонь, аккуратно разровняв кашу ложкой. После еды потянуло в сон. Рыцарь вздохнул, помедлил ещё пару секунд и поднялся.

Выйдя наружу, он завернул на коновязь, где Гнедко уже расправился со своей порцией овса, не спеша проверил сбрую. Затем, движимый внезапным озорством, быстро вернулся и снова отвязал рогатку. Вскочил в седло, привычно сосредоточившись — волна дрожи, затем холодок… Всё, просыпайтесь!

Вовремя. Из избушки последовали невнятные звуки, сменившиеся зычным басом.

— Варнаки, едрить тя в дышло, раззявы полоротые! Каша-то подгорела!

Первей, усмехаясь, взял с места некрупной рысью. Заклятье мысленной невидимости он снимать не стал, само вскоре развеется. И потом, надо же ему уехать с глаз долой.

«Малец-переросток»

«Кто, я?»

«Ты, ты»

«Твоя правда. Я ещё молод и хорош собой»

Бесплотный смешок.

«Нет, ты совершенно невозможен»

* * *

Первый снег, лёгший ночью, был абсолютно нетронут, и Первею вдруг на миг показалось, что кроме него да вот его коня, в мире не осталось ни одного живого человека, ни зверя, ни птицы. Только конь, человек и бесплотный Голос, на всей земле.

«Родная, отзовись»

«Что, мой рыцарь?»

«Ты так толком и не объяснила, зачем мне надо переться в Москву. Раньше ты подробно объясняла любое задание»

«Да нет пока тебе задания. Сейчас у тебя первейшая задача — уйти от когтей инквизиторов»

«Первейшая задача Первея — хорошо сказано»

«Не болтай, давай серьёзно. Как въедешь в Москву, езжай на постоялый двор некоего Вараввы, дорогу я укажу. Там остановишься на ночлег. Что делать дальше, будет видно»

«Всенепременно у Вараввы, стало быть?»

«Именно»