Исполнитель

Билл справился с замком менее чем за минуту, поднял большой палец — готово. Затем он начал осторожно открывать дверь, а Макги перешел с винтовки на пистолет, он должен был войти первым. Перед тем как дверь открыть полностью, Макги придержал ее и провел в щели лезвием длинного ножа — на случай, если там все-таки была растяжка.

Ничего нет. Чисто.

Чисто…

Пистолет наготове. Шаг. Еще шаг. Мир вокруг — четкий, черно-белый как в старом телевизоре.

Движение!

Хэнк не поверил своим глазам — движение в коридоре. Этот тип в туалет, что ли ходил? Но выхода не было, времени тоже — он в любой момент крикнет, откроет огонь — и все пропало, их тут изрешетят на хрен.

Потому Макги дважды нажал на спуск своего Кольта — и неизвестный грузно упал в коридорчике

Минус один…

Он шагнул в коридор первым… это был один из тех моментов, когда Макги реально испугался… коридор — в переводе стрелков «огневая труба», если начнется огонь — спрятаться негде, в секунду всех троих положат. Проходя мимо упавшего террориста, Хэнк выстрелил в него еще раз — для контроля. Затем сбросил магазин и вставил новый — если попадаешь в заваруху, лучше иметь восемь готовых патронов, чем пять.

В здании пахло порохом… запах такой, что его можно ножом резать. Они заходили с черного хода, для прислуги — и сейчас дошли до внутреннего дворика — открытого, как и во всех испанских ранчо. Наверх, на второй этаж вела лестница, а там тоже было что-то вроде широкого внутреннего балкона или веранды — типичная испанская архитектура, и внутри дома отдыхаешь, и на свежем воздухе, и от солнца прикрыт. Но для перестрелки — опаснее некуда, потому что стрелок может появиться из любой комнаты и открыть огонь по всему дворику и всей галерее. Это не американский дом, где у стрелка перед ним — только комната или коридор.

Видно было неплохо — через очки ночного видения, и когда они уже были на галерее, из комнат, выходящих окнами на фасад, кто-то появился.

— Салим! — крикнул он, и еще что-то непонятное…

Он в любой момент мог их обнаружить — и Хэнк снял и его, метров с двадцати. Он понимал, что если их до этого не обнаружили, то наверняка — обнаружат сейчас.

— Быстрее!

В следующие секунды — по ним открыли огонь из пулемета…

Хэнк успел пригнуться и спрятаться за колонной… это был не дом из фанеры, утеплителя и дерьма, это было старое, каменное ранчо, и стояло оно на прочных и толстых каменных столбах. За одним таким и спрятался Хэнк, оглохший от грохота, чувствующий как ударяются в стены пули и на него сверху сыплются какие-то обломки. Сам он открыл огонь вслепую из-за колонны, надеясь, если и не зацепить стрелка, то по крайней мере заставить спрятаться. Стрелок — высадил длинной очередью всю ленту по галерее, он их не видел и не знал точно, где они — потому стрелял веером. При перезарядке — Хэнк его поймал, он видел, как попал в него, и как тот упал. Оставался еще один или двое, Макги перешел снова на пистолет, сделал шаг, потом еще один — и в этот момент, в одной из фронтальных комнат взорвалось взрывное устройство. Ударная волна прошла мимо него, во двор — но и того что осталось — хватило. Его бросило назад, сбило с ног… а когда он поднялся — то увидел на уцелевшем первом этаже лучи фонарей SWAT, рыщущие во тьме.

…

Когда заканчивается война, первое, что отличает мирное время — это тишина.

Когда мир — тишину не замечаешь, она просто есть — как воздух, как небо. Замечаешь тишину только после того, как вышел из боя живым. Ты сидишь — а вокруг не громыхает… вокруг просто тихо, ничего не происходит.

И ты понимаешь, что ты уцелел.

Прессу пока сюда не пускали — но и без неё дерьма хватало. Наскочили агенты ФБР, на кой-то чёрт припёрлись и АТФ — где они были, когда тут стояли насмерть? Правильно, все сидели в своих офисах и ждали команды… или просто обосрались. А сейчас приехали — попиариться, засветиться, лишний раз напомнить о себе перед бюджетными слушаньями.

Дерьмо собачье.

Хэнк Макги стоял у машины скорой помощи и жевал кофеиновую жвачку, которую позаимствовал, сам не помнил у кого. Ему помощь уже оказали, он отделался контузией и легким ранением по касательной — и сейчас он ждал известий о своих людях. Оба парня были ранены серьезнее — и он не уходил, потому что ждал известий, что с ними. Он давно уже не вел своих людей в бой — но и морпеховскую этику не забыл.

— Хэнк… вот ты где.

Капитан был не в форме, а просто в толстовке без опознавательных знаков.

— Умеешь же ты найти дерьма. Сам то цел?

— Как видите…

Капитан достал никотиновую жвачку, бросил в рот.

— Бросаете?

— Ага.

— А как же — пуля успеет убить первой?

— Да к черту пулю…

…

— Я говорил с капитаном. Он попробует отстоять наш приоритет. ФБР уже сует свой длинный нос, куда не следует — но где бы они были, если бы не ты. Рейнджер года — можно считать уже твой, так что…

Макги сплюнул на землю.

— Ничего не кончилось.

— То есть?

— До хрена вопросов осталось. Я так и не понял, кто навел на это ранчо. Почему сюда отправились аж на пяти машинах? Зачем этим типам тупо обстреливать полицейский автомобиль на трассе.

— Да потому что они террористы!