Исполнитель. Книга 2

– Да, читал в газетах. – Александр внимательно наблюдал за поведением своего начальника.

– Вместе с ним арестовали самых близких его соратников. Генералов Меркулова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика, Деканозова… Всех обвиняют в измене Родины. Но я лично знаком с Берия и Меркуловым! Это патриоты! Какие же они изменники? Эту всю кашу высшие партийные бюрократы заварили! Они захватили власть в Советском Союзе, совершив государственный переворот! – Бессон схватил со стола пустой стакан и швырнул его в стену.

– Дзинь-нь-нь! – разлетелись осколки по всей комнате.

Мальцев от неожиданности вздрогнул.

– Суки х…! – снова грязно выругался Рене. – Началась чистка в органах государственной безопасности. Уже арестованы несколько десятков ответственных сотрудников разведки и контрразведки! На х… кому нужен ваш сраный меморандум. – Бессон упал в кресло и схватился за голову руками.

– А что будет с нами? – задал наконец вопрос Александр.

– Честно вам скажу, Пабло, я не знаю! Что делать тоже не знаю! Остаётся надеяться только на удачу. Может как-то пронесёт! – Бессон, вдруг, страшно завыл дурным голосом.

Мальцев вздрогнул: «Может у Рене «сорвало крышу»? Да нет непохоже! Отчаяние!»

– Рене, я тогда пошёл! Если буду нужен – найдёте! До свидания! – Александр вышел из квартиры.

Он сел в автомобиль, но не заводил мотора.

«Надеяться на удачу! Удачу надо делать самому! Взрослый вроде бы человек этот Бессон, но какой-то наивный. То ли дело Некрасов! Заранее всё предвидел. Объяснил мне, что нужно делать». – Александр наконец завел двигатель и медленно тронулся.

5 июля Мальцев выплатил всем своим рабочим заработную плату.

«Это святое! А вот счета за свет, телефон, муниципальные налоги и оплата аренды подождут. Мне нужно, как можно быстрее, собрать ещё валюты». – Решил он.

Теперь Александр каждый день покупал 200 или 300 долларов, тратя песо, которые изымал из оборота.

«Мне нужны деньги для эвакуации!» – оправдывал он сам себя, пряча деньги в тайники в книгах своей библиотеки.

Когда же Александр начинал размышлять об эвакуации, то выходило, что он готовился к бегству. К дезертирству. От одного этого слова ему становилось горько и тошно.

«Это судьба! – вздыхал он, – но почему же так сложилось? Я должен дезертировать, чтобы спасти свою жизнь».

Мальцев думал об этом и днём и ночью и каждый раз снова приходил к выводу, что Некрасов прав: лучше быть живым дезертиром, чем надеяться на судьбу, как это делал Бессон.

«Надо ждать открытки от Юрия Васильевича. Как только она придёт, то я сразу же сваливаю. А если вдруг она не придёт? Когда мне надо исчезнуть? Сейчас? Завтра? Через неделю?» – Александр тянул время.

20 июля Мальцев снял последнюю картину со стены. Это был портрет, который назывался «Девушка из северной провинции». Работа талантливейшего аргентинского художника Хосе Бермудеса.

Небольшая 85сантиметров на 61 сантиметр картина выполненная маслом на холсте. Эта работа очень нравилась Марии.

– Мари, – позвонил он ей домой, – у меня есть для тебе подарок. Я могу приехать?

– Конечно, Пабло! Я, мама и Каталина будем безумно рады видеть тебя наконец-то в нашем доме!

– Пабло! Пабло! – на шею Мальцеву бросилась Каталина. Она была уже сформировавшейся девушкой. – Я так рада! Я так рада тебя видеть, Пабло! Бабушка! Бабушка! Смотри кто у нас в гостях! Пабло! – в восторге закричала она.

В комнату, опираясь на костыль, тяжело ступая, вошла полная женщина лет 65.

– Очень приятно, молодой человек видеть вас в нашем доме! Я о вас слышала так много хорошего! – почти торжественно произнесла она, – меня зовут Луиза.

– Очень приятно, сеньора Луиза! Я – Пабло Мачадо! – Мальцев церемонно поклонился. – Они с Марией очень похожи. Только Луиза совсем седая уже и лицо морщинистое. – Отметил он.

В гостиной, в присутствии всех членов семьи, Александр развернул свёрток и достал из него картину.

– Это прекрасное произведение замечательного аргентинского художника Хосе Бермудеса я дарю всем вам! – объявил Мальцев.

– Ничего себе! – выдохнула Каталина.

– Спасибо! – произнесла Мария и почему-то заплакала.

Луиза молча смотрела на картину.

– Мари, почему ты всё время плачешь? – спросил Александр, когда она вышла его провожать.

– Пабло, это же твоя последняя картина! Моя любимая. Ты её не захотел продать, а подарил нам. Это значит, что… – Мария стала всхлипывать и не могла произнести ни слова.

– Успокойся, любимая! Почему ты так плачешь? – расстроился Мальцев.

– Это, это твой про-прощальный подарок. Я знаю! Я это чувствую! – наконец-то смогла сказать Мария.

Александр ничего не ответил. Только крепко её поцеловал, а потом сразу же ушёл.

Ночью в мастерской на улице СарандИ он жёг весь свой личный архив. Спустился из конторы с пачкой бумаг по лестнице во двор, где в пустой металлической бочке развёл огонь. Вырывал страницу за страницей из толстых книг «чёрной бухгалтерии» и кидал внутрь. Языки пламени, вонючий, почему-то, дым… Когда он начал сжигать тетрадь, которую он завёл ещё в первые дни своего пребывания в Аргентине, сердце учащённо заколотилось…