Исполнитель. Книга 2

– Почему неэтичный? Правильный вопрос… Дело в том, что у меня два ранения и одна сильная контузия, которая напоминает о себя постоянно.

Хуан Карлос в упор смотрел на него, ничего не понимал.

– Одну минуту подождите, пожалуйста! Я сейчас приду. – Попросил Александр. Вышел в спальную комнату.

Когда он вернулся, Руссо по-прежнему стоял.

– Давайте перейдём в кабинет, а я вам покажу мой альбом. Ну а потом уничтожим мороженное. – Предложил Мальцев.

– Давайте! – заинтересовано произнёс Руссо.

– Присаживайтесь! Вот смотрите мои фотографии. Их, правда, очень мало, но всё же…

Александр открыл свою толстую тетрадь и показал фото, где он в форме республиканской испанской армии с винтовкой в руке. Затем у орудия… Потом пошёл черёд уже групповых снимков, где присутствовал настоящий Пабло Мачадо.

Эти фотографии были настолько низкого качества, что вместо лиц виднелись лишь тёмные пятна.

– Это я, во втором ряду, самый левый стою. Тогда у меня были усы. Хотелось казаться старше и солиднее. – Мальцев водил пальцем по снимку.

Казалось, что Руссо потерял дар речи. Он, как зачарованный, смотрел то на Александра, то на фотографии.

– А это наш командир бригады подполковник Овьедо. Прекрасный человек! А вот благодарности от него. – Мальцев достал два плотных листа бумаги, похожие на советские почётные грамоты, и вручил своему гостю.

Хуан Карлос тихо, вслух, начал читать:

– Награждается Мачадо Пабло Альберто, солдат второй роты, за смелость и личную отвагу в боях, проявленных в боях при обороне Мадрида. Командир бригады, подполковник Овьедо. 15 ноября 1936 года.

– Награждается лейтенант Мачадо Пабло Альберто, за самоотверженность, проявленную при выполнении задания командира. Командир бригады подполковник Овьедо. 3 марта 1937 года.

– И это всё вы? – восторженно спросил Руссо, продолжая рассматривать благодарности.

– Да… – просто ответил Мальцев.

– И вам, Пабло, было страшно там, на войне?

– Очень страшно. Особенно, когда атакуют гитлеровские пикирующие бомбардировщики «Юнкерс – 87 Стука». Рёв, от которого наизнанку выворачивает твоё тело, ну а потом взрывы, взрывы… Дрожит земля, ты ничего не слышишь, ничего не видишь и ничего не понимаешь… Страх, такой страх… Хочется вжаться в землю, накрыть голову руками, закрыть глаза и лежать, лежать и лежать… Вот ещё одна причина, по которой я ненавижу нацизм и фашизм! Ведь эти самолёты бомбили города и деревни.

Мальцев замолчал и внимательно посмотрел на своего собеседника. Хуан Карлос, ещё недавно с красными щеками и пьяным глазами, был жутко бледен и совершенно трезв.

– Мы отступали… наша колонна проходила через одну деревню, которую бомбили гитлеровские самолёты. Всё пылало вокруг, а вдоль тротуара лежали детские трупы…

– Не надо… Больше не надо… – Руссо схватился рукой за сердце.

– Вам воды? У меня есть минеральная из холодильного ящика. – Предложил Александр.

– Да, если можно… – еле выговорил Хуан Карлос.

Руссо выпил стакан ледяной воды, затем ещё один…

– А сколько же вам было лет, когда вы обороняли Мадрид? – почему-то спросил он.

– Едва исполнилось 18.

– Совсем ребёнок… Совсем ещё ребёнок… Боже мой, Боже мой… – шептал Руссо.

– А вот моё стихотворение. Я написал его в госпитале, после того, как был контужен.

Я хочу умереть, когда будет заходить солнце
в открытом море и с лицом, смотрящим в небо,
в последнее мгновение этой агонии, увидев
мою душу, рвущуюся, как птица, в небо…

– с выражением прочитал Александр страничку в своей толстой тетради.

– Как талантливо! Как сильно написано! – восхитился Хуан Карлос. В его глазах стояли слёзы.

– Меня контузило под Героной. Я был слаб… Мы отступали. Моё положение было просто отчаянное. Ведь я нуждался в покое. Но оставить меня – это означало вынести смертный приговор. Франкисты меня просто вытащили бы из госпиталя и повесили бы. Зачем на меня тратить один патрон? Как мне могли помочь мои однополчане? Отправить меня домой? Но дома, как и семьи у меня нет, я – сирота…

– Вы сирота?! – перебивая Александра. Воскликнул Руссо.

– Да, сирота.

– И тогда этот парень, мы его звали Луис, предложил мне свою помощь:

– Пабло, – сказал он, – я отвезу тебя в Париж, а там тебя вылечат. Хочешь жить?

– Конечно, – ответил я, – а как ты это сделаешь? Ты что, волшебник?

– Ага, я чародей! – ответил он и засмеялся.

Мальцев сделал паузу, наблюдая за своим гостем. Тот молчал и внимательно смотрел на Александра.

– Вот он на фотографии. – Мальцев ткнул пальцем в высокого молодого парня, стоявшего в первом ряду. – И через неделю я оказался в Париже. Меня определили в прекрасный частный госпиталь. Я не мог поверить, что со мной происходило. Это было, как в сказке. Я был обречён на смерть и вдруг… И вдруг один мой боевой товарищ, которого я считал простым парнем, как-то отвозит меня во Францию и определяет в частный госпиталь… Пойдёмте есть мороженое! – Александр специально прервал свой рассказ.