Исполнитель. Книга 2

– «Пегий», ну нельзя! Я тебе объясняю, что теперь мы, ночные сторожа, будем сжигать все бумажки! Это приказ начальства! Будь оно неладно! У печи тяги нет, дым весь не в трубу выходит, а вовнутрь. Я измучался уже. Я тут тебе мешок отдельный приготовил. В нём тряпки, бутылки, даже туфли есть. Носить ещё можно! – оправдывался Луис.

– Дружище, ну ты же меня хорошо знаешь? Мене бумажки нужны! Не пали их, отдай мене! – клянчил «Пегий».

– Ну не могу я! Не могу! Слушай «Пегий» завтра в 9 часов начальство будет, поговори с ним. Объясни им для чего тебе эти бумажные клочки нужны. Может они тебе и будут их отдавать? В этой проклятой печи тяги нет, бумаги не горят. Пропала ночь! Вместо того, чтобы вздремнуть немного, я буду мучаться.

– Хорошо, Луис! Завтра я поговорю с твоими начальниками и объясню, зашем мне бумажки нужны! Зашем их палить? Давай, дружище, спокойной ноши.

Со скрипом закрылись ворота. «Пегий» взвалил бумажный мешок на плечи пошёл на угол.

Выждав несколько минут, Мальцев подошёл к нему.

«Пегий» ковырялся в мешке под тусклым светом фонаря, доставая из него бутылки и какое-то тряпьё.

– Как дела, чавон? – спокойно произнёс Александр.

– Ой, ой! – отпрянул «Пегий», – ну ты меня и напугал! Подкрался тихо, как кот! Привет «шавон»! Дела у нас дерьмовые! Палить стали мешки с бумажками, выносят только вот это! – он ткнул указательным пальцем в кучку мусора, сложенную на тротуаре.

– Действительно, дерьмовые дела! – согласился Мальцев. – Что делать думаешь, «Пегий»?

– Завтра хошу поговорить с одним чавоном. Он какой-то нашальник в этой конторе. Меня видел несколько раз, даже сигаретами угощал. Хошу поговорить, штобы мешки с бумажками мне оставляли. – Объяснил «Пегий».

– А если он спросит для чего тебе эти бумажки? – поинтересовался Александр, – что же ты ему ответишь?

– Как шо? Скажу, што продаю и деньги имею. Выживать то как-то надо! Думаю, шо он поймёт! Шавон вроде бы неплохой… Толковый шавон… – «Пегий» громко икнул.

– Ну да… Ну да… – тихо произнёс Мальцев.

– Шавон, слушай меня! Это не моя вина, шо нашали эти бумажки палить. Я тута и тебя ждал… Давай плати! – нагло заявил «Пегий» и протянул руку.

– Конечно, чавон! Конечно… – Александр стал шарить по карманам. – Дьявол его побери! В автомобиле бумажник оставил. Пошли со мной!

– Пошли! – обрадовался «Пегий», – а может ты меня сегодня и винцом угостишь?

– Почему нет, дружище? Угощу! Стой здесь, я сейчас куплю!

Мальцев зашёл в магазинчик, где торговали вином, пивом сигаретами и табаком на развес. Купил большую бутыль самого дешевого вина.

– Садись в авто! – пригласил он «Пегого». – Сейчас отъедем подальше, и я тебе стакан дам. У меня есть!

– Хороший ты шеловек, шавон! – засмеялся радостно его пассажир.

Александр остановился на каком-то тёмном пустыре. Открыл бутылку и налил полный стакан. Протянул его «Пегому»:

– Держи! Пей!

Тот в три глотка осушил стакан. Мальцев ещё налил.

– Пей!

«Пегий» пил стакан за стаканом, отрыгивая, икая и вытирая губы с бородой рукавом своего грязного рваного пиджака.

«Что же с ним делать? Отвезти в альмасен к «Зоркому», чтобы он его там кончил? Нет! Нельзя! «Зоркий» может сдать меня полиции! А может он и сам «барабанит» полиции? Придётся самому».

– Ты, шавон, не боись… не боись! Ты понял меня? Завтра я всё устрою… Поговорю с… с… с… нашальником и мине всё мешки будут отдавать! Ты понял меня, шавон? Но… Но цена будет другой. Ты, ты… – с трудом ворочал своим заплетающимся языком «Пегий».

Александр завёл мотор и медленно двигался по плохо освещённым улицам района, который назывался Парк Патрисиос.

Мальцев опустил все стёкла, у него уже першило в горле от жуткой вони, исходящей от пьяного пассажира. Через двадцать минут он уже пересекал мост имени генерала Урибуру через речушку Риачуэло, который соединял провинцию с федеральной аргентинской столицей.

С одной стороны находился стационарный патруль Федеральной полиции, а с другой – провинции Буэнос-Айрес.

Никто не остановил… На территории провинции Буэнос Айрес была кромешная темнота. Александр свернул направо и проехал по какой-то грунтовой и ухабистой дороге вдоль берега реки ещё метров 400.

– Уэ-ээ- уэ-уэ- у «Пегого» начались рвотные порывы.

«Сейчас, эта грязная сволочь, заблюет весь салон «Форда». – Мальцев резко затормозил.

Он вышел из автомобиля, открыл заднюю дверь и рывком вытащил оттуда «Пегого». Тот стал на колени и принялся натужно блевать:

– Уэ-уэа-а-а, уээ-а-у…

Александр надел кожаные перчатки и подошёл к «Пегому» со стороны спины. Крепко зажал тому рот и нос…

– Уэ-а-а- у-у-у – «Пегий» бился в конвульсиях, захлёбываясь собственными рвотными массами.

– У-у-у – его тело обмякло.

Мальцев отошёл от «Пегого» и сильно пнул его в бок ногой. Тишина…

Тогда Александр взял «Пегого» за лодыжки и поволок к реке. Зайдя по колено в воду, он толкнул его тело дальше в реку. Затем вымыл перчатки, вернувшись к «Форду», снял их и швырнул на пол салона. Прислушался…

Вокруг стояла тишина, только с моста доносился глухой звук моторов, проезжавших по нему автомобилей.

Александр возвращался домой, не испытывая никаких душевных переживаний, ни тошноты.