Исполнитель желаний [СИ]

Кони под всадниками были гораздо крупнее обыкновенного, раза в полтора, да и сами верховые ростом и статью значительно отличались от людей: хотя их фигуры скрывали плотные чёрные плащи, в каждом всаднике можно было заподозрить мифического богатыря-великана.

Любой, кто попадался им навстречу, с диким воплем бросался в сторону из-под копыт, всадники не останавливались, они ехали прямо, не посторонился вовремя — сам виноват, и ни у одного из них не было лица — под капюшонами зияла сплошная чернота, бездна, непроглядная, непроницаемая…

Конные как раз пересекали лужайку перед Храмом Истинной Веры; от следов, оставляемых копытами на газоне, валил густой дым, в некоторых из них загоралось, танцевало раздуваемое ветром пламя, трава вокруг темнела и стремительно увядала… Настоятель, стоя на пороге, неистово крестился.

В этот момент, откуда ни возьмись, появился Крайст.

Он смело двинулся по газону наперерез всадникам.

— Эге-гей! Я здесь! — он поднял свою сияющую руку вверх и помахал им.

Кони стали. Один из всадников принялся немного нервно понукать своего скакуна, но тот всё равно не двигался с места. Другие кони и вовсе расслабились; они побрели в разные стороны и принялись пощипывать газонную траву в тех местах, где она ещё осталась зелёной…

— Домой! Домой пошли! — миролюбиво сказал Билл, подойдя к всадникам чуть ближе, — Апокалипсис отменяется.

Он несколько раз взмахнул рукой так, как будто прогонял со стола шкодливую кошку.

— Пошли! Ну!

— Это Спаситель! Валим! — жутким громовым басом провозгласил всадник, что был на вороном, по-видимому, самый главный.

Все четверо развернули коней и рысью помчались прочь; отъехав на приличное расстояние словно по невидимому трапу они начали подниматься наверх, в небо; перейдя на галоп, всадники друг за другом скрылись в плотных грозовых тучах.

— Слава Богу… — облегчённо выдохнул Крайст, разглядывая собственную руку, только что с лёгкостью остановившую Светопреставление, — теперь, пожалуй, можно и кофейку попить.

ЭПИЛОГ

1

— Крайст, постой!

Уединение молодого бога нарушил сперва торопливый хруст гальки, затем мальчишеская рука ощутимо дёрнула его за плечо.

Он обернулся. На парковой дорожке стоял Эрн.

— Ты кое-что забыл, — сказал подросток, хмуро сдвинув бровки, — теперь, поскольку вся моя сила куда-то делась, этот электрический колпак, ну ты понял… Он ведь мне не нужен, верно? Сними его с меня.

— О, Силы Вселенной! — воскликнул с шуточным пафосом Крайст, — знаешь ли ты, сколько у меня дел: воскрешать мертвых, исцелять болящих, утешать страждущих… А ты тут пристаёшь с ерундой!

— По твоему это ерунда? — обиженно воскликнул Эрн, — и мне что, теперь всю жизнь… носить эту хреновину?

— Я пошутил, — произнёс новоявленный Спаситель со своей фирменной усмешечкой; теперь только она выглядела как-то глубже, солиднее, — колпак снимется, когда придёт время, будь покоен. Иди с Богом.

Он повернулся и направился дальше по аллее, но по хрусту гравия вскоре понял, что Эрн идёт за ним.

— Что ещё? — спросил он не оборачиваясь.

— Ну ты же сам сказал «иди с Богом», — ответил Эрн, — если ты имел ввиду чтобы я ушёл, то твоя формулировка содержит противоречие. Ведь Бог — ты.

— Прости, ещё не привык. Я хотел сказать — иди своей дорогой.

— Но мы ведь, вроде, друзья… Я хотел бы пойти с тобой…

— Это ещё одна великая иллюзия человека. У каждого свой путь. И кто бы ни был рядом с тобой, ты всё равно идёшь один.

Тихо похрустывая галькой, Спаситель неторопливо двинулся вперёд по парковой дорожке.

Эрн стоял, глядя ему в спину. Его ясное личико, позолоченное рассветом, было как никогда прекрасно, озаренное новой глубокомысленной и величественной печалью. Лёгкие полукольца волос надо лбом нежно теребил ветер.

2

— Где я? — спросила она, осязая спиной и ладонями тёплый мелкий песок.

Открыв глаза, Кира увидела над собой провода.

Никто не ответил.

Вокруг было пусто и тихо.

Далеко-далеко вперед, сходясь на горизонте в точку, простиралась прямая белая дорога мимо чёрного кружева вышек, держащих нескончаемые провода…

Кире было необыкновенно спокойно. Она ни о чём не думала. Но где-то внутри, лениво и величественно, словно большая царственная змея на солнце, лежало знание о том, что если она подумает что-нибудь, не важно что, мысль её тотчас же станет предметом. Любым.

Но Кире не хотелось предметов. Ей и так было хорошо… Её самоощущение достигло такой полноты, что любое изменение в нём казалось излишним… Мысли лежали как тополиный пух в безветренную погоду, она неторопливо и отстраненно скользила взглядом вдоль нескончаемых проводов.

У неё и раньше оно возникало, смутными проблесками, но только теперь оно окончательно оформилось, это чувство взаимосвязи внутреннего и внешнего, желаемого и действительного, мыслимого и осязаемого; в один миг она вдруг осознала себя во Вселенной и Вселенную в себе — ощутила себя точкой, которая, выворачиваясь наизнанку, становится бесконечностью…

Кира встала и медленно пошла вперёд, оставляя в теле мягкого белого песка неглубокие осыпающиеся следы босых ног.

ноябрь 2013, Санкт-Петербург — август 2016, Евпатория