Исполнительница темных желаний

– Нет давно семьи. Живем по привычке рядом, – с чуть меньшей решимостью начал говорить Хаустов, потихоньку пробираясь к выходу. – Дележ опять же имущественный сдерживает. Но теперь все! Теперь все поделим, все по-честному поделим…

– Ах, по-честному?! – зашипела она, поймав его за штаны у самого выхода, и сунула кукиш ему под нос. – А вот это видел!

– Что это? – Он с брезгливой гримасой отвел ее руку от своего лица. – Что это значит?

– А то, что в твоих деньгах, которыми ты ворочаешь, две трети… Нет, девять десятых – моя доля! Моя и моих детей! Готов на такой дележ?!

Алина не выдержала, вскочила с места и бегом кинулась из кухни, еле успев пробормотать извинения. Понятно: присутствовать при таком скандале кому охота?

– Тая, тебе надо успокоиться, – предостерег ее Сергей, хотя такая откровенная наглость с ее стороны начала его заводить. – Весь раздел имущества пройдет в законном порядке. Твои амбиции…

– Ах, амбиции! Я столько лет положила на тебя, столько времени, сил, я столько всего сделала, чтобы все досталось только тебе, а ты!..

Она внезапно умолкла, настороженно сверкая на него потемневшими глазами из-под растрепавшейся сальной челки. И он не мог не заинтересоваться.

– Ну-ка, ну-ка, ну-ка! – даже не побрезговал, ухватил жену за жирный локоток и швырнул в плетеное кресло возле окна, упершись коленом в ее коленку. – Сидеть, я сказал! А ну-ка, расскажи мне, жена, что такого ты сделала, чтобы все досталось только мне?! Что, собственно, ты имеешь в виду?!

Она не успела ответить – в ворота позвонили.

– Алина! – заорал Хаустов не своим голосом. – Алина, спроси, кто там?!

– Хорошо, – вспорхнула она где-то в холле испуганной птичкой. – Пускать или нет?

– Пускай все катятся к чертям! – заорал Хаустов, продолжая сверлить Таю напряженным взглядом. – У нас с женой серьезный разговор на повестке дня!

Алина вернулась очень быстро. Быстрее, чем Тая нашлась с ответом на его многочисленные вопросы.

– Там… Там милиция! – испуганно шепнула она ему, непозволительно близко приблизив свое лицо к его уху, что тут же было замечено Тайкой.

– А-аа! Вот она где, змеища, притаилась!! Прямо на груди моей!! Алинка твоя баба?! Ты с ней?.. Ты к ней собрался уходить?!

Сергей и Алина недоуменно переглянулись. Причем в его взгляде растерянности было куда больше, чем у домработницы. В ее глазах явно плескался стыд.

Неужели он не ошибся, когда подозревал ее в тайной страсти? Неужели Алина и впрямь питает к нему чувства, вот и прическу поменяла, и Тайке не возражает.

– Там милиция, Сергей, – повторила Алина, когда Тая немного выдохлась и примолкла.

– Какая милиция? – не сразу понял он.

– Следователи Мухин, Воронов, те, что нас допрашивали уже, с ними еще какие-то люди.

– Какие люди?! А что им надо, не сказали?

– За тобой явились! – снова взвилась обрадованно Тая, начав хохотать истерично. – Делить он со мной все собрался! Там тебе все поделят! Все мне и детям останется! Иди, иди встречай!..

Все, что происходило дальше, напомнило Сергею Хаустову одну из многочисленных серий его кошмарных сновидений, что мучили его после смерти Алексея.

В его дом, или квартиру – тут случались варианты, в зависимости от того, где он оставался ночевать – входят люди в странных серых одеждах. Смотрят на него пустыми странными глазами. И говорят с ним странными безликими голосами. Он вроде силится понять, что сказано ими, силится уловить смысл пустых серых фраз, но все сливается в одно страшное казенное слово: виновен.

Просыпался он обычно в холодном поту. Подолгу лежал, корчась под одеялом и прижимаясь влажным телом к простыням. Слушал бешеные скачки своего сердца и успокаивал себя лишь тем, что это всего лишь сон. Глупый, навязчивый страшный сон, который не может быть правдой, потому что он – Сергей Хаустов – ни в чем ни перед кем не виноват.

Потом как-то все внезапно исчезло. Кошмары перестали его мучить, подзабылись, и вот теперь, кажется, вернулись вновь, но уже в реальности.

Толпа чужих людей, хозяйски расположившаяся за его громадным столом в столовой, в самом деле показалась ему безликой, серой копошащейся массой. Они деловито и долго перекладывали какие-то бумаги, настраивали дурацкие дешевые авторучки, которые отказывались писать. Переглядывались строго и не говорили ничего.

Нет, когда они вошли все вместе, Мухин что-то зачитал монотонным противным голосом. Про какие-то права, про понятых, и про то, что кто-то подозревается…

Господи, они что, с ума сошли?! Они кого пришли арестовывать?! Его?!

– На каком основании? – вдруг выпалил Хаустов в полнейшей тишине, нарушаемой лишь чопорным шорохом казенной линованной бумаги. – На каком основании вы вламываетесь в мой дом?! Кого, я не понял, вы подозреваете?!

Ответила за всех Тая.

Она вдруг сорвалась с кресла, в котором притихла, покусывая губы, пока все эти люди рассредоточивались по их столовой. Начала кружить вокруг Мухина и его молодого помощника и начала орать:

– Забирайте его! Арестовывайте! Он убийца, он! Я могу это доказать!

– Да ну! – уставил на нее Мухин неуставной игривый взгляд. – Вы готовы сотрудничать со следствием?

– Да, готова!