Использовать до...(СИ)

Мама с папой познакомились давно. Однажды после какой-то презентации в одном из клубов, он вызвался проводить её домой, но отвез к себе. У них закрутилась сумасшедшая страсть, сходили с ума друг по другу. Были влюблены. Но, у мамы был контракт с итальянской косметической компанией, ей нужно было уезжать за границу. Они расстались ненадолго, а потом, уже в Италии, мама узнала, что беременна. Сказала об этом папе, но он сказал, что не готов быть отцом. А мама не стала делать аборт. Родила меня. Прошло четыре года, она вернулась в Россию. Опять встретилась с папой. Он решил жениться на маме. Первое время жизнь была - как в сказке! Потом начались ссоры, обиды. Они ругались, но после мирились. Папа не хотел, чтобы мама работала моделью, уезжала за границу. Она устроилась на другую работу, чтобы от него не зависеть.Когда терпеть стало уже невозможно, решили развестись. В пылу ссоры мама однажды сказала папе, что я не его дочь. Надеялась, что он отстанет от нас, скорее отпустит. А он обозлился и отомстил маме очень изощренно! Он же адвокат, причем хороший, успешный. Отсудил меня у матери, выгнал её из дома. Пришлось мне жить с ним. Во всех смыслах. Мне тогда было 13 лет. Он считал, что раз неродная дочь – то всё можно! – она замолчала, с трудом сглотнув колючий комок в горле.

У Карпова глаза раскрывались всё шире и шире. Желваки на скулах ходили ходуном. На лице мгновенно одна эмоция сменялась другой. Он задохнулся от возмущения, с силой ударил кулаком по нашему импровизированному кожаному ложу:

- Убить его мало!

- Мало, Славочка! Однако, он живет и здравствует. Искренне считает, что я его неродная дочь. В чем неоднократно пытался убеждать и меня. Мама ещё жила с нами, только в отдельной комнате.

Когда всё случилось в первый раз, я всё рассказала ей. Она была просто убита. Мы с ней побежали в милицию, написали заявление. Но, потом приехал он, всё замяли. Отец закрылся с мамой в кабинете. Что он ей говорил, я не знаю. Но, после этого разговора мама вышла, словно потерянная. Он заставил её забрать заявление. Мы недолго поговорили с ней. Я спросила:

- Мама, почему?!

- Так надо, дочка! Что случилось, того уже не исправишь. А тягаться нам с ним бесполезно. Ты же видишь, что получилось! Я должна уехать надолго. Прости, что не смогла защитить тебя! – она ушла и больше я её не видела. От отца узнала, что мама опять за границей, в Германии.

Когда я узнала, что буду жить у отца, пришла в ужас. И тогда я убежала из дома! Меня быстро нашли и вернули домой. К отцу. Всем он объяснил, что я избалованный ребенок, большая выдумщица и врушка. Обиделась, что папа не купил дорогую игрушку, решила таким образом проучить его, потому и рассказывала всем эти небылицы об изнасиловании. На том всё и закончилось.

Прошло время. Я уже не сопротивлялась, когда он подходил ко мне за очередной утехой. Иначе были побои. Он бил аккуратно, чтоб не было синяков. Он же в вашей системе всё знал. А мне было просто противно и безразлично. Я закрывала глаза и терпела. Даже научилась дежурно улыбаться. Тогда решила, что никто и никогда не увидит моих слёз. Ты единственный, кому я открылась.

Так продолжалось до моего семнадцатилетия. И тогда отец очень удачно подложил меня под своего товарища по бизнесу. Обеспечил мне безбедное существование. Знаешь, как он это провернул? – усмехнулась она.

Он прекрасно знал, кто и чем дышит в финансовой сфере. Выбрал самого на тот момент перспективного жениха.

- Постой! Никонов, про него говорят, что он «голубых кровей»

- Раз говорят, значит, правда!

- Дальше! – потребовал Карпов.

- Отец пригласил его к себе на дружескую вечеринку с другими товарищами. Напоил, как следует. Похоже, подмешал ему что-то. Тот вырубился. Уложил его на кровать в моей комнате. Мне приказал лечь рядом с ним. А наутро был скандал. Отец зашел в мою комнату, «обнаружил» его в обнимку со мной. Как порядочного человека, заставил его на мне жениться. Алексей не захотел скандала, женился. Так я и стала госпожой Никоновой. Раз в неделю муж требовал с меня исполнения супружеского долга. Так, как привык он.

Карпов стиснул зубы, наклонил голову, его кулаки непроизвольно сжимались, ноздри раздувались от негодования и возмущения:

- Сволочь! Скотина!

- Нет, Слава, он не обижал меня. Не насиловал, не бил. Я попросила его никогда не приглашать к нам в дом моего отца. Не хотела больше видеть ненавистного мне человека. Он выполнил мою просьбу. Отец сначала возмущался, хотел продолжать со мной свои утехи. Но, ему было строго сказано, что его не ждут и не хотят больше видеть. Никонов догадывался или знал наверняка про мои отношения с ним.