Используйте свой мозг для изменений

О'кей. Хорошо. Вот как он попадает в состояние, в котором не хочет находиться.

Мужчина: Да. Он сначала входит в это состояние, а потом диссоциируется

— выходит из картины, помещает ее обратно вот сюда, слева от себя, и стоит на расстоянии нескольких футов от нее.

О'кей. Итак, критическая субмодальность — ассоциация-диссоциация. Вариантов не так уж много, так что мы обнаружим какие-нибудь повторения. Какие еще критические субмодальности нашли остальные?

Женщина: Определяющими были ширина картины наряду с яркостью. Когда картина сужалась и тускнела, она ощущала скованность.

В этом есть смысл. Получаешь тощие картинки — чувствуешь себя скованным.

Женщина: То, что она делала, было похоже на синестезию.

Это все работает благодаря синестезии. Мы с ней и экспериментируем. Подумайте об этом. Когда вы меняете яркость образа, это меняет интенсивность ваших ощущений. Это все синестезии. Как они связаны — вот что мы хотим знать, так, чтобы мы могли использовать эту связь для организации взмаха.

Вот что вам нужно знать, чтобы выстроить для нее взмах: усиливает ли ее реакцию сужение любой картины или нет и усиливает ли ее реакцию затемнение любой картины. Видите ли, может быть так, что она использует слово «скованная» потому, что ей не нравится тот конкретный выбор, с которым она остается в этой картине. Если она видит выбор, который ей нравится, и картина сужается — она может описать это ощущение как «целеустремленность» или «увлеченность». Если сужение и затемнение усиливают ее реакцию, вы можете сконструировать для нее взмах, начиная с узкой, тусклой картины «проблемного состояния», которая становится шире и ярче в то время, как картина желаемого состояния сужается и тускнеет, Для большинства из вас это прозвучит странно, но имейте в виду, что мозг каждого закодирован как-то по-своему. Чтобы сделать взмах по-настоящему элегантным, нужно так его сконструировать, чтобы на него сильно отреагировал конкретный мозг.

Другая альтернатива состоит в том, что сужение этой конкретной картины с малым числом выборов интенсифицирует ее ощущение скованности — но создание образа, где у нее много выборов, вызывает более сильную реакцию, если она его расширяет. В этом случае вы могли бы сузить проблемную картину в линию, а картину решения раскрыть из этой же самой линии. Так что вам придется вернуться и побольше узнать о том, как это работает, прежде чем определить наилучший способ сконструировать для нее взмах.

Я рассказываю вам об этих возможностях, чтобы вы начали понимать, сколь важно подогнать ваш метод изменения к каждому конкретному человеку. Вам нужно создать направление, на котором образ старой проблемы ведет к решению, а образ решения создает реакцию растущей интенсивности.

Мужчина: У моей партнерши была картина с двойной рамкой — одна черная, другая белая — и образ наклонен, вместо того чтобы идти прямо вверх и вниз. Верхняя часть образа отклоняется от нее назад, когда она паникует.

Что меняется? Она в какой-то момент распрямляет образ? Если образ уходит назад под углом и имеет границу — тогда она паникует?

Мужчина: Нет, это просто имеется.

Нет, это не просто имеется. Оно должно откуда-то появиться. Что меняется — вот что мы здесь ищем. Как только она добирается до описанной вами картины — у нее паника. Но вначале образ должен быть каким-то другим. Я надеюсь, она не все время паникует! Как она к этому приходит? Это имеет отношение к изменению угла наклона картины? Или угол фиксирован, а меняется что-то другое?

Мужчина: Вначале картина идет прямо вверх и вниз, а по мере изменения ситуации отклоняется.

То есть в картине происходит искажение — и в вашей партнерше тоже. Когда картина достигает определенного угла, она впадает в панику. У картины есть двойная рамка, когда она расположена вертикально?

Мужчина: Да.

То есть рамка не является определяющим элементом, просто так случилось, что она есть. Еще происходит что-нибудь, когда картина наклоняется? Меняется ли ее яркость или что-либо в этом роде? Меняется ли скорость образов?

Мужчина: Нет. Звук еще становится вроде как бы неясным и гудящим.

И вы уверены, что зрительно больше ничего не меняется.

Мужчина: Нет.

Хорошо. Я рад, что вы не уверены. Впечатление такое, что одного наклона образа будет недостаточно. Вы можете вернуться и спросить ее. Пусть она возьмет какую-нибудь другую картину, наклонит ее и выяснит, что произойдет. Если одного лишь наклона любой картины достаточно, чтобы заставить ее почувствовать «потерю равновесия» и панику, — вы могли бы согнуть первую картину в линию, в то время как вторая разгибается до вертикали. Или наклонить первую картину, а потом обернуть ее обратной стороной, чтобы показать вторую на другой стороне. Одурачьте ее как следует! Вы видели телевизионные видеоэффекты, когда появляется квадрат и переворачивается наоборот? Переворачиваясь, он в итоге превращается в новый образ. Вы могли бы поступить таким же образом. Все ли начинают понимать, как можно использовать эту информацию для конструирования взмаха, который будет особенно мощным для конкретного человека?