Испорченная

Она распахнула передо мной дверь и пропустила вперед. Уже на пороге я обомлела, медленно двигаясь по застеленному золотым ковром полу. Он был настолько мягким, что стопы утопали в пружинистой матовой ткани с красными чешуйчатыми узорами. Из каплевидного пустого коридора я попала в просторную комнату, стены которой не отражали просторы океана, как в запретном зале для пиршеств. Казалось, они сами по себе состояли из воды. Журчание потоков успокаивало. Я смотрела и не могла понять, куда со стен и потолка стекала вода. В какой момент она испарялась в воздухе, не создавая пара. Крохотные аквамариновые медузы плыли по воздуху, освещая комнату так ярко, что глаза резало. В центре расположился огромный диван, который будто произрастал из ковра, повторяя его цвет и фактуру. Подушки в форме рыб и круглый прозрачный столик. Я подошла к нему и коснулась гладкой поверхности. В пространстве водных стен не сразу заметила еле мерцающую серебром дверь.

– На ночь я ухожу спать сюда, – указала Нида на участок стены, где поток воды падал особенно сильно. – Это выход в океан Ульмы. Там всегда уютно и спокойно независимо от погоды на суше. Без сна мы не можем. Если дольше положенного срока находиться в таком облике, – обвела она свое тело рукой, – то с каждым часом мы безвозвратно теряем магическую силу, а потом умираем.

Зачем она рассказывала об этом простой оши? Жизненный уклад истинных сирен всегда был для нас под запретом. Покрытый множеством тайн. Я никогда не стремилась их разгадать. Мне и так хватало тонны мыслей, что не давали спокойно спать.

– Твоя комната, – Нида подошла к двери и провела по ее краю ладонью. Снова жестом предложила войти первой.

Я глубоко вздохнула и переступила порог. С комнатами оши это помещение не имело ничего общего! Скорее напоминала королевские палаты, о которых я слышала по рассказам тех, кто там побывал. Абсолютно круглая стеклянная, открывающая обзор на подводный мир. Вся эта красота подсвечивалась огромной люстрой по форме напоминающей электрического ската. Она нависала над большой кроватью, застеленной белоснежным бельем с серебристой оторочкой по краям. В углу стеклянный трельяж с зеркалом и мягким на вид пуфом.

Нида по-хозяйски вошла в комнату и открыла ящик трельяжа. Достала из него несколько склянок с разноцветными жидкостями и расставила их в ряд. Посмотрела на свое отражение и поправила волосы. Потом подозвала меня к себе и заставила присесть. Никогда в жизни я не видела себя так четко. Поверхности, что отражали меня раньше, сильно искажали истину. Вот почему я считала себя неприметной! Сейчас же на меня смотрела перепуганная до смерти девушка прелестной красоты. Ничуть не хуже той белокурой красотки, что заработала высший балл. Кожа ровная и гладкая, не считая проступающих синяков после последней драки. Губы алые и сочные, будто раскрашены кораллом. Прямой аккуратный нос, слегка впалые щеки и большие изумрудные глаза, очерченные черными ресницами. Нида подняла копну моих волос вверх и резко их отпустила, позволяя им упасть на плечи. Локоны закрыли грудь, спускаясь до талии.

– Я выбрала тебя сразу, как только увидела. Ты станешь венцом этих торгов, четвертая, – загорелись в предвкушении ее глаза. – Я уже знаю, как ты будешь одета и что будешь петь.

Я обернулась, чтобы посмотреть на нее в живую, а не через отражение. Сирена светилась радостью. Она то и дело трогала меня и внимательно разглядывала.

– Сколько я буду стоить? – решилась я на вопрос, и улыбка озарила ее лицо.

– Начальная ставка составит тысячу редких черных драгоценных камней, – я тут же вспомнила камень, который пришлось отдать Шеоле. – А дальше… Трудно предугадать. Но ты определенно попадешь в элиту. А сейчас ты должна хорошо поесть.

Глава 9

Так странно я еще никогда себя не чувствовала. Тревога о будущем смешивалась со спокойствием, что дарила новая обстановка. Обо мне заботились, обслуживали, кормили досыта очень вкусной едой. Я ощущала себя истинной сиреной, довольствуясь жизнью, о которой всегда мечтала. В первый же день Нида обмазала мое тело чудодейственной мазью, которая заживила рубцы на коже, включая ссадины и синяки. Выровнялся цвет лица, губы заалели ярче, а ресницы выросли вдвое. Я смотрела на себя и не узнавала.

Меня не беспокоили без надобности, оставляя наедине с размеренным подводным миром, но и не выпускали из покоев тьютора, хотя мне и не хотелось их покидать. Наконец, я смогла сполна насладиться красотами Ульмы и в уединении обдумать предстоящие торги. Все нити мыслей вели к надежде, что мне повезет. Я полностью положилась на удачу и перестала строить бесполезные планы, окунувшись с головой в подготовку к аукциону. Я старательно разучивала слова песни, в которой восхвалялась женская красота. А Нида пыталась слепить из меня идеал. Старалась так, что не единожды снимала мерки для наряда, в сотый раз прикладывала ткани, выбирая цвета и фактуры. Надевала на руки различные аксессуары в виде браслетов. Я смиренно подчинялась каждому ее приказу, вверяя себя в руки опытной сирены.