Испорченная безумием (ЛП)

Ни папа, ни мои дяди не сказали ни слова, когда вели меня к своей машине. Я внезапно почувствовал себя измученным. Я прислонился головой к окну и, должно быть, задремал, потому что, когда снова огляделся, оказался в комнате с голыми стенами и без окон. Нино прислонился к стене напротив меня, прямо в поле моего зрения. Он молча оглядел меня с головы до ног. Выражение его лица было пустым, и иногда даже у меня мурашки бежали по коже из-за моего дяди.

— Тебе не хватает контроля, — протянул он.

— Ему не хватает большего, — пробормотал Савио, появившийся рядом с Нино. — Сочувствия, сдержанности, разума. Единственное, чего у него в избытке, — это сумасшествия.

Я одарил его улыбкой. Он покачал головой, на этот раз не в настроении шутить.

— Я поговорю с ним наедине, — тихо сказал папа. Я поискал его глазами. Он прислонился к стене справа от меня.

Нино тронул папу за плечо, и они обменялись взглядом, который напомнил мне Массимо и Алессио. Между ними произошло что-то такое, во что я не должен был быть посвящен.

— Возьми себя в руки, чувак, — пробормотал Савио, подходя ко мне, его пальцы впились в мое плечо, глаза умоляли.

Я оскалил зубы.

— Ты никогда не видел, чтобы я терял контроль.

— Это то, чего мы боимся, — сказал Нино. Он посмотрел мне в глаза, затем только кивнул и вышел вместе с Савио.

Я огляделся, понимая, где мы находимся. Сюда приводили врагов и предателей, чтобы подвергнуть их пыткам и убить.

Я поднял бровь, глядя на папу.

— Ты действительно думаешь, что сможешь? — Это было задумано как провокация и шутка.

Папа посмотрел мне в глаза, и моя улыбка погасла. Я усмехнулся, затем кивнул. Он подошел ко мне и обхватил мое лицо руками, прижимая наши лбы друг к другу, его глаза горели в моих. Иногда я видел в них то же безумие и жажду разрушения, которые всегда горели внутри меня.

— Я люблю тебя больше своей жизни. Но иногда я думаю, что ты — наказание за мои грехи, способ свалить на меня мои собственные ошибки. Я никогда не знал, с чем приходилось мириться Нино, пока ты не появился в моей жизни.

Меня не задели его слова. Очень немногие вещи в моей жизни причиняли мне боль, физическую или эмоциональную. Они были правдой.

— Грета получила все хорошее, что могли дать мама и ты, а я унаследовал все плохое. Так оно и есть. Для тебя это инь и янь.

— Это не смешно, — взревел он.

— Нет, это моя жизнь, — прорычал я. — Это то, кто я есть, папа. Ты, в отличие от других, никогда не просил меня измениться или контролировать себя. Ты только попросил меня направить это в нужное русло.

— Потому что я знаю, что ты не можешь это контролировать.

Я горько улыбнулся.

Папа протащил стул через комнату и сел напротив меня, глядя на меня как на бешеную собаку, которую его хозяин не мог усмирить, хотя и знал, что монстр убьет снова.

— Лас-Вегас под моим контролем. Западное побережье под моим контролем. Но в какой-то момент даже моего контроля будет недостаточно. Даже самая сильная империя может пасть, если король не позаботится о том, чтобы его подданные чувствовали себя в безопасности, — его голос дрожал от сдержанности. Он хотел убить меня, и он знал, что должен это сделать.

— В безопасности ли они, Невио? Есть ли предел тому, на что ты способен, потому что в последнее время я боюсь, что его нет.

Мне следовало солгать, но я не хотел.

— Я не знаю. Я бы хотел, но не верю, не на сто процентов, — я пожал плечами. — Ты абсолютно уверен, что никогда не причинил бы вреда людям, которых любил?

— Да, — твердо сказал он. Я задавался вопросом, действительно ли его уверенность исходила из убежденности или потому, что он думал, что, произнеся это вслух, это станет правдой.

— Если бы я думал, что когда-нибудь смогу причинить вред нашей семье, я бы ушел и никогда не возвращался, папа, — сказал я наконец, потому что это была правда.

— Тебе лучше сделать это, — пробормотал он. В его глазах отразилась боль. — Не заставляй меня, блять, действовать силой. Это убьет твою маму. Это убьет Грету, — он сглотнул, его хватка на моем горле усилилась. — Это убьет меня.

— Ты же знаешь, папа, как хорошо я умею убивать, — сказал я.

ГЛАВА 33

Аврора

Я еще раз взглянула на часы, но Невио так и не пришел. Он опаздывал. На тридцать минут, если быть точной. Мне нужно было уходить на работу примерно через двадцать минут, а Карлотте — через десять минут в колледж. Диего, как обычно, заедет за ней и отвезет туда.

— Он еще даже не получил мое сообщение, — пробормотала я, уставившись на свой телефон.