Испорченная безумием (ЛП)

— Именно поэтому я не остановлюсь, пока ты не станешь моей. Поэтому я оставил Баттисту на твое попечение. В этом прогнившем мире нет человека лучше тебя, — он поцеловал меня в щеку, удивив меня. — Я не буду убегать. Я останусь из-за Баттисты, из-за тебя.

Он отстранился. Я сделала несколько шагов назад и прочистила горло.

— Тебе, наверное, стоит зайти в дом, пока ты не простудился, и я уверена, что твоя семья хочет с тобой поговорить.

— Кроме папы никто не знает, что я вернулся, а он узнал об этом только прошлой ночью, когда столкнулся со мной в общей комнате. Но я дам тебе немного времени наедине с собой, — он направился во внутренний дворик и исчез внутри. Я прерывисто вздохнула и подошла к Баттисте. Он показал мне, что собирается построить, и я улыбнулась в ответ, даже если это давалось мне тяжело. Мои мысли были в полном беспорядке. Мне нужно было время, чтобы собраться.

Невио

Мое решение вернуться домой было спонтанным. Я чувствовал себя готовым в течение нескольких недель, но затем в один прекрасный день я просто понял, что время пришло. Я все еще был испорченным ублюдком, но я чувствовал, что меня больше не преследует это непреодолимое желание убивать. Я ощущал себя более сосредоточенным.

Через двадцать четыре часа после принятия решения я уже летел домой. Я никому не сказал, за исключением сообщения Альвизе перед посадкой.

Когда я ввел код доступа к особняку Фальконе после полуночи, я ощутил чувство принадлежности, которого не чувствовал уже давно. Этот особняк и город были моим домом. Я скучал по этим местам, но особенно по людям, которые сделали это место особенным. Моя семья и, конечно, Аврора.

В доме было тихо, когда я вошел внутрь и направился в общую комнату.

Я опустился на удобный диван и, скрестив руки за головой, вздохнул. Черт, это казалось правильным.

Послышались тяжелые мужские шаги.

— Тебе лучше быть взломщиком, потому что, если ты тот, о ком я думаю, мне придется надрать тебе задницу, — пробормотал папа.

Я открыл глаза с усталой улыбкой. Он возвышался надо мной, в пижамных штанах, с суровым взглядом. Но на самом деле он не был зол. Я знал все его сердитые выражения, и это не было одним из них.

— Приятно вернуться.

Папа некоторое время ничего не говорил, потом спросил:

— Ты вернулся насовсем?

— Да, — сказал я. — Мое место здесь.

— Тебе потребовалось много времени, чтобы понять это. Твоя мама будет в восторге от твоего возвращения.

Я поднялся на ноги.

— А ты?

Папа притянул меня к себе и сильно похлопал по спине.

— Твое место здесь, — он отодвинулся. — Я думаю, ты знаешь, что не все будут в восторге от твоего возвращения.

— Аврора.

— И Фабиано. Он все еще зол на тебя.

— Я поговорю с ним. Я уверен, что смогу переубедить его.

— Ты не тот человек, которого я бы выбрал помочь заставить кого-то образумиться. По крайне мере без пыток.

Я ухмыльнулся.

— Я прошел через некоторое самосовершенствование.

— Я надеюсь, что эти обновления лучше, чем те, что на моем телефоне, потому что они делают меня убийцей.

— Мне, наверное, пора спать. Я хочу преодолеть смену часовых поясов и встать пораньше.

Завтра у меня будет напряженный день, полный эмоциональных взлетов и падений.

* * *

Я провел рукой по волосам, когда вошел в особняк после утреннего купания и встречи с Авророй.

Я не ожидал увидеть ее так рано. Было только семь утра. Я пошел на кухню выпить кофе и протеиновый коктейль. Сухая одежда подождет.

Я даже не успел допить свой первый кофе, когда мамин голос заставил меня подпрыгнуть.

— Невио! — я обернулся, но только для того, чтобы она упала в мои объятия и крепко меня обняла. Я положил подбородок ей на голову и подождал, пока она успокоится. Когда она отстранилась, то сильно ударила меня в грудь. — Не смей больше уходить.

— Я не буду.

Она посмотрела на свой теперь мокрый халат, затем подняла глаза на меня.

— От тебя по всему полу вода.

— Больше всего мне не хватало твоего ворчания по утрам.

Она снова хлопнула меня по груди.

— По крайней мере, сними рубашку, если не хочешь подняться наверх и переодеться.

Я стянул рубашку через голову и повесил ее на стул. Мамины глаза сразу же заметили татуировку у меня на груди.

— Что… — она замолчала, когда осознание отразилось на ее лице. — Тебе предстоит много работы, если ты хочешь завоевать ее расположение.

— Я знаю.

Дверь снова с грохотом распахнулась, и вошли Алессио с Массимо.

Они оба, конечно, заметили татуировку.

— Я вижу, ты снова создаешь проблемы, — сказал Алессио, покачав головой, и похлопал меня по руке, прежде чем притянуть к себе для краткого объятия. Затем настала очередь Массимо. Выражение его лица оставалось напряженным. Я предположил, что его беспокоила история с Карлоттой.

— Хорошая работа, — сказал он. — Даже папа не смог бы сделать лучше.

— Я бы попытался отговорить его от этого эмоционального проявления, — сказал Нино, входя в сопровождении Киары. Мое возвращение, должно быть, дошло до всех.

— У тебя есть такие татуировки, — напомнил я ему, но он демонстративно проигнорировал это.