Испорченная безумием (ЛП)

— Потому что, хотя я все еще думаю, что тебе следует держаться от меня подальше, к сожалению, я не могу это сделать. И даже если я не заслуживаю ни одной части тебя, каждая из них принадлежит только мне.

Я снова наклонился, так что наши губы соприкоснулись. На этот раз она не пошевелилась, даже когда я окрасил ее рот своей кровью в соблазнительно красный цвет.

— И мы оба знаем, что в глубине души ты все еще хочешь принадлежать мне. Каждой своей частичкой.

Я протянул руку между нами и потянул ее затвердевший сосок через футболку, затем прижал свою ладонь к ее обтянутой джинсами киске, убедившись, что действительно усилил давление средним пальцем, чтобы она почувствовала его глубоко внутри.

Она напряглась, но не оттолкнула меня. Я видел борьбу в ее глазах. Ярость, не только на меня, но и на саму себя. Решимость заполнила ее лицо, и она схватила меня за плечи, как будто хотела оттолкнуть.

За дверью палатки раздались шаги. Глаза Авроры расширились. Я убрал руку с ее промежности, но остался стоять над ней.

— Я говорил серьезно. Каждому парню, который хочет заполучить частичку тебя, лучше быть готовым потерять какую-то часть своего тела.

Шторки палатки сдвинулись, и Адамо вошел внутрь, хмурясь от увиденной сцены. Я оттолкнулся от Авроры и отступил назад.

— Привет, дядя.

Адамо вошел внутрь и подошел к Авроре, которая сидела с покрасневшим лицом и окровавленными губами.

— С тобой все в порядке? — спросил он Аврору.

Она отрывисто кивнула.

— Я в порядке.

Адамо остановился перед ней, явно не убежденный. Он оглянулся на меня через плечо с подозрением и неодобрением.

— Мне нужно поговорить с тобой, Невио.

Я улыбнулся и направился к выходу из палатки. Жар обжигал мое тело, и солнце палило прямо на меня. Найдя местечко в тени, я засунул руки в карманы и закрыл глаза, впитывая звуки вокруг. Гул моторов, смех, звук закрываемой двери, низкий рокот множества голосов. Среди них был и голос Адамо, но я не мог уловить, что он говорит, хотя тонкая ткань палатки почти не служила барьером. Через пару минут по сухой земле загрохотали шаги, и я открыл глаза: снаружи ко мне присоединился Адамо. На его лице отразился гнев.

— Если ты явился сюда, чтобы доставить неприятности Авроре, или мне, или другим участникам этой гоночной трассы, то у тебя будут серьезные неприятности из-за меня. Понял? Я не буду стоять в стороне и смотреть, как ты все разрушаешь. И я точно не буду стоять в стороне, если ты будешь приставать к дочери Фабиано.

— Она сказала, что я домогаюсь ее? — спросил я, не особо обеспокоенный. Папа знал, что я здесь. Я не был уверен, почему он согласился отпустить меня. Может быть, он подумал, что будет лучше, если я сделаю это под его присмотром, чем в одиночку, как в Нью-Йорке. Я еще никого не убивал, так что в его словах был смысл.

— Она ничего особенного не сказала. Странно, но я даже не думаю, что это потому, что она тебя боится. Я не знаю, что происходит, и не уверен, что хочу знать, но, может быть, тебе стоит хоть раз подумать о последствиях своих действий. Это не просто кто-то. Это Аврора Скудери, и ее отец — наша семья. Подумай, что ты рискуешь уничтожить, и спроси себя, стоит ли оно того.

Мне стало труднее удерживать улыбку. Я знал, что было поставлено на кон. И также знал, что это меня не остановит.

* * *

Той ночью я пробрался в автофургон Авроры. Он был заперт, но мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы взломать замок и проскользнуть внутрь. Окна были открыты, впуская прохладный ночной воздух, но внутри по-прежнему пахло Авророй. Запах был сладкий и легкий, но с ноткой мускуса. Я подошел к кровати. Даже в темноте я мог разглядеть, что на Авроре были наушники и маска для сна. Она надеялась таким образом сдержать тревогу. Это делало ее более уязвимой. Ей повезло, что она была в безопасности.

Я включил фонарик на самую низкую яркость. Сон Рори был прерывистым. Она что-то бормотала себе под нос, извивалась. Может быть, это был кошмар обо мне?

Она прикусила нижнюю губу, дыша слишком глубоко для ночного кошмара. Одна ее рука была под одеялом. Я потянул за него и нашел ее руку между ног, но она ничего не делала, только сжимала ее между бедер.

— О, Рори, надеюсь, тебе не снится бедняга Джиджимо, иначе мне придется оборвать его жалкую жизнь сегодня ночью.

Ее ноги еще крепче сжали запястье, очевидно, ища трения и гоняясь за тем же удовольствием, которое она испытывала во сне.

Я направил луч света на ее грудь. Ее соски выпирали из-под тонкой футболки. Она вскинула одну руку над головой, почти расстроенная, ее губы приоткрылись, а затем она произнесла одно слово, которое спасло его жизнь, по крайней мере, на данный момент.

— Невио.