Испорченная истинная

– Богдан сказал, что бороться против природы бессмысленно. Путь, который нам отмерили предки, нельзя изменить или преодолеть его более короткой безопасной дорогой. Она моя судьба, несмотря ни на что, и это не изменит никакая свадьба или дурацкое мнение шестерых престарелых волков, забывших свое истинное предназначение. Деньги и власть ослепили их, но я готов оказаться от всего, что у меня есть ради Адель, ради возможности просто спокойно быть с ней рядом и не важно, где это будет, хоть в жерле вулкана, хоть на краю света…

– Тебе не позволят! – непривычно громко вскрикнула Алла и сжала руку так сильно, что ее ногти впились мне в кожу. – Единственное, чего ты добьешься своим упрямством – это смерти Адель. Ты не сможешь один противостоять всем вокруг.

– Я не один, мама. Идём, нам пора. Не хорошо заставлять невесту и высокородных старейшин ждать.

Я прекрасно понимал, что именно хотела до меня донести мама и, конечно, в чем-то был согласен с ней, но сходить с намеченного пути не собирался. Мы сможем в итоге преодолеть все препятствия и простить все обиды. Я верил именно в это будущее.

В гостиной нашего особняка стало негде продохнуть от прибывших гостей. Все приехали лично посмотреть на то, как себя окольцует самый завидный холостяк. Многие приехали в сопровождении не только своих жён, но и взрослых незамужних дочерей, чтобы воспользоваться последним шансом привлечь мое внимание. На месте Адель мечтает оказаться любая из них, и только моя рыжая бунтарка не готова радоваться такому сомнительному счастью.

Я спустился вниз в сопровождении матери и поприветствовал старейшин. Давида заметил сразу же, но, наплевав на все правила приличия, проигнорировал его персону, даже не кивнув ему в знак приветствия, из-за чего он естественно не особо-то расстроился.

Отец выглядел напряжённым и тоже был не рад таким гостям, но не мог выставить за дверь родного племянника, который пришел вместе со своим отцом и матерью.

Алевтина, облачённая в шикарное и явно дорогущее платье, крутилась неподалёку, то и дело бросая в мою сторону тревожные взгляды.

Многие подходили, жали руку и осыпали поздравлениями, но я честно не особо слушал их болтовню, потому что отчетливо ощущал, как удавка на шее затягивалась всё сильнее, особенно когда на лестнице появилась Карина под руку с Игнатом. Мужчина широко улыбался и шёл с высоко поднятой головой, явно гордясь своей прекрасной дочерью. Как бы мне хотелось, чтобы на месте без сомнения красивой Карины сейчас шла Адель. Платье моей невесты было громоздким и казалось неимоверно тяжёлым, но девушка твердо ступала по лестнице, как обычно держа спину ровно. Адель не пошел бы такой фасон. Слишком вычурно и броско. Ей бы пошло легкое платье без всех этих кричащих о богатстве и статусе атрибутов, потому что ей всё это не нужно, она сама, как самая эксклюзивная драгоценность.

Игнат подвел ко мне Карину и передал мне ее руку не без тревоги в глазах конечно, но он прятал свои страхи глубоко внутри, решив, что всё само по себе разрешиться после свадьбы.

Гости расступились перед нами, и я повёл Карину в сад, где уже был установлен священный алтарь, и ожидал своего часа регистратор. Пока данное мероприятие ничем не отличалось от людской свадьбы. Мы так же скажем клятвы, подтвердим желание соединиться в семью и поставим подписи в специальном документе. Потом будет небольшой банкет, и гости начнут разъезжаться по домам, оставив нас лишь в обществе родителей и старейшин. После поздравлений и благословления мы поднимемся в спальню и закрепим союз сексом, а затем в присутствии близких и одного из членов совета в ипостаси волков поставим друг другу брачные метки. Если старейшина не увидит никаких нарушений, то признает наш союз законным и завершенным.

Прокрутив в голове сценарий предстоящего события, стало тошно. Честно не представлял, как смогу сделать всё это. Понимал, что делал всё правильно, но не мог заглушить в себе чувство вины перед Адель. Моя маленькая девочка, несмотря на свой юный возраст уже столько пережила, что не хотелось лишний раз заставлять ее плакать, но, увы…

Смотрел на сияющую счастьем Карину, видел, как шевелились ее губы, но не мог разобрать ни слова. В ушах стоял гул, а в груди пекло так, словно я проглотил горящие угли. Всё во мне противилось происходящему, но я, черт возьми, должен был это сделать ради Адель, ради нашего будущего.

– Рамиль… – услышал голос регистратора и вернулся в реальность. – Мы ждем вашу клятву.

– Карина… я обещаю, что ты никогда ни в чем не будешь нуждаться. Обещаю… – никогда прежде мне не было так трудно говорить, слова, будто застревали в горле, отказываясь выходить. – Обещаю защищать и поддерживать тебя, несмотря ни на что.

Замолчал, не имея понятия, что тут можно еще сказать. Клясться в любви и верности было выше моих сил, но мое право выбирать клятвенную речь, и тут уж никто не вправе возмущаться.