Испорченная охота

— В аккурат перед вами зашёл, да так и хожу. Вот, машины рассматривал, да и вообще. Тут хоть простор. Истребители хороши. Побольше наших будут, да и броня хороша. А вот планетарная техника где?

— Планетарная на складах. Их ещё отыскать надо, да и в кучу собрать. Так что Кольша пусть учится. Летать много придётся. Ещё надоест. — Улыбнулся я. — Ладно, пойдём мы. Ты тут?

— Да, похожу ещё.

Мы прошли через ангар, хотя, в принципе, можно было воспользоваться одним из транспортёров. Но я уже чувствовал, что от малоподвижного образа жизни, скоро вообще можно разучиться ходить. Наши жилые помещения небольшие, в помещения личного состава, мы почти не ходили. Только так, на экскурсию. Да и там не особо разбежишься, хотя Михалыч и утверждал, что по комфорту, они намного лучше и больше размером, чем те, которые имелись на обычных земных кораблях. Спортзала тут не было. Кузьма, правда, уверял, что местные медкапсулы намного лучше поднимают тонус. Мечта лентяя. Лёг, уснул, проснулся, и вылез оттуда Шварцнеггером. На нашем фрегате тоже имелись такие. Как я понял, для реанимации и реабилитации. На станции должны быть более серьёзные. С большим набором функций. Я давно собирался, но вот сегодня, всё-таки попробую. Вопреки всему, первым попробовал эту капсулу всё же не я. Мы поднялись на лифте на наш жилой уровень. Блин, ну вот нравятся мне местные лифты. Чисто, светло, зашёл, нажал, двери закрылись. Пол чуть дрогнул, мимолётное ощущение ускорения, и всё. Уже приехали! Ощущения, как будто на месте стояли! Секунды, и сто метров, как не бывало. Ну, может семьдесят. Честно, не мерял. Вот не успели мы выйти из лифта, как в ухе раздался Кузин голос:

— У Леонида Михайловича сбой сердечной деятельности! Требуется срочное перемещение в медицинский отсек. Капсула активирована, андроиды направлены.

— Кузьма, ты же обещал!

— Я слежу. Опасности для жизни нет. Это превентивные профилактические меры.

Мимо нас протопали два андроида с носилками. Мы поспешили следом. Глядя на встревоженное лицо жены, я пояснил: — У Михалыча переутомление, и Кузя решил его в капсулу переместить, для повышения. Тонуса. — Я хмыкнул.

— Тебе всё хиханьки, а вдруг, что серьёзное? Не хватало ещё… — Она не договорила.

— Танюш, да всё в порядке! Домовёнок говорит, что это предупредительные меры. Ты же сама слышала, как Михалыч говорил, что у него мешки. Да и осунулся. Сейчас его переложат в капсулу, полежит, тонус поднимет, и порозовевшим дальше учиться пойдёт. Кстати и нам бы не помешало немного восстановиться, а то после последних событий, организм, кажется, дал трещину.

— Ой-ой, трещину дал. Раз в полгода собрался, и сразу трещину.

— Тань! Во-первых, не раз в полгода, а во вторых, я не об этом! Я про ВСЕ события. — Я сделал вид, что обиделся.

— Да тут день, за месяц идёт. Думаешь, мне легко?

— Вот, я и говорю, надо немного полежать и восстановиться. Не зря же их придумали. — Мимо нас в обратную сторону пронесли носилки с нашим бледным капитаном. Действительно, дошёл он со своей неумеренной учёбой. Дорвался, называется, до халявы, и потеряв чувство меры, решил объять необъятное. — Пошли за ними!

И мы отправились следом за процессией. В медотсеке всё сияло стерильной белизной. Андроиды, подтащив носилки к подготовленной капсуле, поставили их на специальные упоры. И споро освободив кап три от лишней одежды, поместили его внутрь ожившего агрегата. С негромким гудением, крышка из мутного стекла закрылась и носильщики, прибрав носилки, убрались восвояси.

— Может, потом, как-нибудь? — Татьяна явно побаивалась незнакомого оборудования. — До станции потерпим?

— Чего терпеть-то? Тут же не только тонус, — я хмыкнул, — тут ещё и подлечат. А то, чувствую, у меня скоро спину опять прихватит. Да и ты, смотрю, тоже со своим хандрозом…

Она немного подумала, и решилась: — Ну, давай! А куда ложиться-то?

У двух капсул, рядом с Михалычем, поднялись крышки. — Кому какая нравится! — Кузя говорил по громкой. — Подлатаем в лучшем виде! — Хмыкнул он.

Мы начали раздеваться. — Ты только не подсматривай! — жена, кажется, застеснялась.

— Больше не буду! — Хихикнул домовёнок, вогнав мою в краску. Она быстро разоблачилась, и с негодованием взглянув на потолок, юркнула в капсулу. Крышка тут же начала закрываться. Я, покряхтывая, залезал не спеша. Внутри было достаточно комфортно, но жестковато. Крышка медленно опустилась, сила тяжести исчезла, и я ощутил себя висящим в полностью изолированном пространстве, ограниченном стенками лечебного аппарата.

— Ну, что лечим? — Прошелестел голос Кузьмы в ухе.

— Всё, что лечится! — Не стал скромничать я, и меня выключили.

И тут же включили.

— Ну, всё, освобождаем место! — Голос Кузьмы лучился самодовольством.

— Кого освобождаем?! А лечиться?!

— Так всё! Вылечился! Вылезай.

— Ага, не успел глаза закрыть, как уже вылечился! Хватит прикалываться!

— Кузин голос посерьёзнел. — Прошло четырнадцать часов. Всё, что могли тут подлечить, вылечили. Так что вылезай. — При этих словах, поле, которое держало меня в воздухе, отключилось, и я шлёпнулся на дно.