Испорченная реальность

— Не оправдывайся. Ты не поддался, и все же тебя затронула порча. Теперь ты способен на вещи, о которых знакомый мне Кевин Николс не мог бы и помыслить.

— Это были длинные два дня, — говорю я.

— Не сомневаюсь.

— Кевин?! — зовет Анна — то ли всхлипывает, то ли кричит, то ли задыхается от потрясения. Но я не могу двинуться. — Чего они хотят?..

Она замолкает, а потом признается:

— Мне никогда ничего такого не снилось.

— Мне тоже, — говорю я.

— Как я сказал, — обращается ко мне главный призрак, а вернее играет на публику, Я заметил, что барабаны смолкли. — Я обо всем позабочусь. Один из нас нарушил реальность.

— Я не один из вас, — отвечаю я. Со всех сторон доносятся шепот и хихиканье, и я понимаю, что никто из нас не выйдет отсюда живым. Я обречен, Анна и Ворона обречены, Дайю спасется лишь потому, что бросила меня в последний момент.

— Реальность должна быть защищена, — говорит глава призраков. — Или восстановлена.

В их вере нет смысла. Откуда ему взяться в таком хаосе? Спорить бесполезно. Он достает нож, мерзкое стальное лезвие, которым, наверное, никогда не разделывали стейки — зазубренное и кривое, со сколами. На конце рукоятки болтается красная ленточка.

— Ты не можешь...

С таким же успехом я мог бы кричать на Бога в соборе Святой Марии. Лидер призраков рывком запрокидывает голову Анны и проводит ножом по ее горлу. Рана глубокая, быстрая и смертельная.

V

Анна не кричит. Не визжит. Просто на меня смотрит. Лидер призраков держит ее за волосы. Глаза Анны, метавшиеся по сторонам, находят меня. Она видит, как я пытаюсь освободиться от хватки провожатого, и умирает.

Наверное, он специально меня отпустил. Я бросаюсь вперед, задевая костер. Не к Анне. Ей уже не помочь. Ее глаза стекленеют и закатываются, а из горла фонтанирует кровь.

Я бью его изо всех сил. Не знал, что у меня они еще остались. Просто упираюсь в кулак большим пальцем и бью двумя костяшками. Выучил этот прием самостоятельно, за просмотром корейских боевиков. Бью ему в челюсть. Он отшатывается, отпуская Анну и Ворону.

Я продолжаю двигаться по инерции. Толкаю лидера призраков на стену позади. Его нож лязгает по камням. Анна падает с глухим стуком. Ворона прыжком поднимается на ноги.

Призрак перебрасывает меня через бедро, швыряет на землю с такой силой, что из легких выбивает воздух. Я пытаюсь вдохнуть. Он хватает меня за шею — душит одной рукой. Кровь пятнает его идеально серые губы.

Барабаны стучат. Призраки шепчут песню. Я не понимаю, о чем она, но интонация говорит об аде, всполохах огня, о сере и демонических отродьях, пляшущих вокруг костра.

Он отрывает меня от земли. Я хватаю его за запястье, но оказываюсь не так силен, как думал, по крайней мере не сильнее лидера призраков.

Внезапно он замирает. На его лице проступает потрясение. Он смотрит вниз и кашляет кровью. Его хватка слабеет. Я опускаю глаза и вижу нацеленный на меня кончик лезвия, выступающий из его живота.

Это не его нож. Дайю.

На ней золотая маска. Она тянет за рукоять двумя руками и всеми пятьюдесятью килограммами.

Начинает бунтовать еще один призрак, но полдюжины хватают его и удерживают над костром. Нет, бросают в огонь. Он испускает хриплый, приглушенный, но настоящий крик.

— Беги! — говорит Дайю.

Мне не нужно повторять.

Мгновение я смотрю на Анну, хмурюсь, скорблю. Я не эксперт, но сомневаюсь, что она жива. Ни вздоха, ни движения, поток крови из раны на шее уже иссяк. Дайю хватает меня за руку, тянет. Она слишком хрупкая, чтобы тащить меня за собой, но я понимаю, что она права. Знаю, что нужно бежать.

Я напоминаю себе, что это не моя реальность. Когда я туда вернусь, Анна Гордон будет жива. Придет на работу, может, будет в тайне по мне сохнуть, может, я буду ей сниться — в перерывах между снами с Брэдом Питтом и Томом Крузом, может, эта ночь явится ей в  самых страшных кошмарах. Но она будет жить, черт побери, нетронутая, дышать, понятия не имея о призраках или тенях, как бы эти твари себя ни называли.

Я не вижу Вороны. Не знаю, плохо это или хорошо.

Я тень. Один из них. Призраки, стекающиеся в пещеру не сразу поймут, что им нужен я. Здесь темно, свет мерцает на лицах, костер еле тлеет из-за тени, поджаривающейся на углях.

Я все еще наг. Холодный ночной воздух напоминает об этом. Но мне все равно.

Они будут охотиться на меня. Бежать по следу, как псы. До самого края мира. Теперь все превращается в гонку и у меня два врага — следующий сдвиг и легион призраков.

Дайю бежит впереди. Летит как стрела. Я едва за ней поспеваю. Неужели я все еще не пришел в себя? Еще ослаблен их ядом?

У нас за спиной призраки начинают кричать — это хриплые, жуткие, совершенно нечеловеческие крики, но я сразу понимаю их смысл. Они сконцентрировались. Перегруппировались. Идут за нами, и ничто их не остановит.

В темноте, в лесу, я понятия не имею, куда бегу. Мрак почти кромешный, я едва вижу ветви, хлещущие меня по лицу, но слышу рев водопада. Мы к нему приближаемся — к подошве: там шум воды не такой, как наверху.