Испорченная реальность

Одна из первых квартир, которые я посмотрел, была в Куджи — на Арденн-стрит: из окна виднелся пляж. Я гулял там часами, вдоль побережья, дошел до кладбища между Кловелли[44] и пляжем Бронти прежде, чем вернуться. Карен со мной не было, не в тот раз. Мы тогда редко виделись. Я пересек океан, следуя за мечтой, надеждой, а не обещаниями. А еще за любовью, за страстью, но разве настоящие чувства не таковы?

Автобус на Куджи стал одним из первых, на которых я ездил. Можно было дойти до Джордж-стрит и запрыгнуть в тот, что останавливается в Круговой Гавани. Сложно добраться докуда-то из центра. Я провел кучу времени в Сети, чтобы разобраться, какими автобусами мне ездить, пока не нашел нужный. Вышел из «Новотеля» (да, того самого на Пирмонт, возле моего — реального — дома) и сел в автобус на Элизабет-стрит.

Мы с Дайю идем к Маркет-стрит, мимо государственного театра, торгового центра на Питт-стрит и «Дэвида Джонса»[45]. Расстояние небольшое, но тянется как резина. Я не знаю, сколько времени, только что уже за полночь. Я надеюсь, что последний автобус в Куджи еще не ушел.

Мы можем остаться в квартирке Иезавели, если придется, но я не хочу ждать в городе. Не знаю, где прячутся призраки. Хотя они разлучили нас с Иезавелью, лучше не подходить к переулкам, сточным канавам, темным уголкам и трещинам, усеивающим Сидней.

Но сначала нужно добраться до Элизабет-стрит.

Мы видим призраков. Трех, на Маркет-стрит. Они стоят плечом к плечу, словно перегораживая тротуар, бросая вызов другим пешеходам. Уже поздно, но не настолько, чтобы город уснул. Они смотрят на нас — внимательно, алчно и злобно.

Один ухмыляется. Другой запускает руку в лохмотья — тянется за ножом или пистолетом. Третий не шевелится. Мне они незнакомы, но, взглянув на Дайю, понимаю, что мы в опасности.

Узнают ли они ее без серой краски?

Один причмокивает губами, дважды, странный щелкающий звук. Его голос тише шепота, хриплый, почти призрачный — я никогда такого не слышал:

— Очищение. — Его улыбка становится шире. — Очищение.

Последний все еще не шевелится. Щурит глаза. Даже под серой краской это заметно: он знает Дайю. Она напрягается рядом со мной снимает с плеча ремешок торбы, чтобы достать нож.

— Шанс, — говорит она — в ее хриплом голосе властность Страха и главы призраков. Это приказ, но она больше не серая. Они медлят. Смущаются.

Затем один из них смеется. Громко — хохот поднимается из глубин его тела воздухом, выходящим из проколотой шины. Второй держит нож — так, что никто на улице его не увидит.

Последний, который стоял как статуя, ухмыляется, широко раскрыв глаза.

— Нет, — говорит он, делая шаг вперед. — Истребление.

V

Неужели они хотят убить нас у всех на виду — посреди улицы, на глазах у свидетелей, прохожих и возможного патруля?

Если я умру, все кончится, так?

Часть меня жаждет быстрой смерти. Выстрел в лоб, падение, я даже не почувствую удара о тротуар. Мешают родительские инстинкты. Нужно защитить семью. Сына. Тимми будет дышать, только если я преуспею. Смерть на Маркет-стрит станет поражением.

Беги или дерись, вот только куда бежать? Я безоружен, но не трогаюсь с места.

— Шанс, — говорю я. Я тоже был призраком. Они должны слышать это в моем голосе. Он должен их поразить или хотя бы смутить. Это дуэль — мы не движемся, просто переглядываемся. Легкого решения нет. Возможна ли была ничья на Диком западе, или сразу выпускали шесть пуль?

— Шанс, — повторяет Дайю. Берет меня за руку. Встает рядом. Дрожит от напряжения, но бежать не станет. Тоже держит нож, незаметно, как и тот призрак. Впрочем, их больше, у меня нет оружия и драться я не умею.

Это еще не конец. Так только кажется.

Третий рычит:

— Вы смыли цвета.

— Серый, — говорю я, — это не цвет.

Может, не лучшее возражение, но хотя бы отсрочка. Я не знаю, что делать, но, пока мы живы, остаются варианты. Всегда. Можно бежать, но как, куда и когда? Хитрые вопросы требуют коварных ответов.

— Вы сбросили маски, — говорит Дайю.

— Мы защищаем реальность, — отвечает первый.

Никто не шевелится.

— Защищайте, — говорю я. — Мы не враги.

— Враги, — отвечает первый.

— Истребление, — настаивает третий.

Второй, тот, что с ножом, неуверенно оглядывается. Он самый младший из них и, наверное, новичок на Пути Призрака.

— Шанс, — повторяет Дайю.

— Ой.

Мимо проходит блондинка под ручку со своим спутником. Роняет бутылку с водой под ноги третьему призраку — он только что сделал шаг вперед. Ей остается пройти мимо двух. Ее спутник — настоящая гора мускулов, на голову выше меня — широк в плечах, как игрок в регби. Они оба немного пьяны, наверное, идут в следующий бар или на вечеринку.

Вода выплескивается на улицу, блондинка наклоняется, пытаясь поймать бутылку. Ее резкое движение разбивает сковавшие нас чары. Призрак с ножом всаживает лезвие девушке между лопаток, когда она распрямляется, держа в руке бутылку. Призрак роняет блондинку на землю, вырывает из рук человека-горы.