Испорченная женщина

Массон разрешил Оливье Гранше съездить на несколько дней к родителям в Руан. Он машинально перечитывает адрес, который нацарапал в своем рабочем блокноте. Руан! Когда-то давным-давно у него была подружка из Руана. Каждые выходные она ездила навещать родителей. До чего же она была глупа, бедняжка! Да, с тех пор прошло более двадцати лет! Воспоминания, воспоминания… У него в голове навязчиво вертятся слова какой-то старой песенки. Пожалуй, нужно сходить прогуляться, решает Массон. Какого черта сидеть у себя в кабинете, если ему теперь все равно нечего делать – он ведь сам освободил двух главных подозреваемых. В голове у него пусто. Массон неожиданно чувствует себя очень одиноким. Слишком много ответственности.

«Черт, как же я устал!» – думает он, выходя на набережную Орфевр. Он ловит такси и называет водителю свой домашний адрес. Приехав домой, он закрывает деревянные ставни на окнах спальни и грузно падает на кровать. Он успевает мельком подумать о грудях Катрин Салерн, после чего проваливается в тяжелый беспокойный сон. Четыре часа дня. Парижские улицы опустели, залитые палящим солнцем, от которого кажется, что ты остался один в огромном городе. Солнцем, которое вызывает желание окунуться в Сену, а потом пить пиво с лимонадом в каждом встречном кафе с открытой террасой. Июльским солнцем, под лучами которого на пляжах резвятся дети, подбрасывая огромные надувные мячи, упругие, словно груди Катрин Салерн… Шестидесятые годы, надувные куклы… Массон крепко спит.

В семь часов вечера, приняв ледяной душ после своей импровизированной сиесты, Массон решает нанести визит Салернам. Ему хочется еще раз поговорить с Тома. Он говорит себе, что молодой человек вряд ли хорошо ладит с отцом. А вот к матери – даже если это и избитое клише – он наверняка сильно привязан, как и все гомосексуалисты. Впрочем, последнее справедливо и для любого «мачо»… Массон никогда этим особо не интересовался, но психоаналитики наверняка и тут придумали какую-нибудь теорию… От них ничто не ускользнет! Одним словом, не исключено, что Салерн-младший решил отомстить за мать или что-нибудь в этом духе.

В половине девятого вечера Массон нажимает на медный дверной звонок, начищенный до ослепительного блеска. «Да, Анриетта гораздо лучше занимается хозяйством, чем моя консьержка», – думает он, прислушиваясь к шагам за дверью. Но войти в квартиру оказывается не так-то просто: Анриетта приоткрывает дверь, не снимая цепочки, словно Массон был каким-нибудь коммивояжером, распространителем товаров или сборщиком пожертвований – он заметил в подъезде табличку, воспрещающую этим людям появляться в доме.

– Сейчас время ужина, месье!

– Инспектор, моя любезная Анриетта, – поправляет Массон, показывая ей удостоверение. – Надеюсь, вам известно, что полиция имеет право приходить в любое время?

– Я пойду узнаю… – горничная уже собирается закрыть дверь, но Массон резко толкает дверную створку плечом.

– Кажется, вы не поняли: в приличных домах не принято отказывать офицеру уголовной полиции, неважно, в какое время суток!

Анриетта опускает глаза, не решаясь спорить со стоящим перед ней мужчиной. Она молча впускает Массона в квартиру и ведет его к стеклянной двери столовой. За длинным прямоугольным столом сидят в полном составе все члены семьи – на этот раз здесь присутствуют и мать, и брат Жана Салерна. Какой очаровательный семейный ужин, иронично говорит себе Массон. Глядя на них, можно подумать, что они прекрасно ладят между собой. Он не сказал бы, что при его появлении воцарилось молчание, так как, по всей очевидности, ужин с самого начала проходил в тишине. Но, по крайней мере, его визит станет для них своеобразным развлечением. Или хотя бы чуть разрядит царящее в семье напряжение.

Первым опомнился глава семьи – он встает с места и идет поприветствовать Массона.

– Инспектор, какой приятный сюрприз! Проходите, прошу вас!

Его улыбка выглядит настолько фальшивой, что Массон теряет дар речи. «Да, вот они, настоящие светские люди», – думает он с некоторым восхищением.

– Кто еще не знаком с инспектором? – спрашивает Жан Салерн, оборачиваясь. – Должно быть, вы, мама! Месье Массон – инспектор полиции. Он расследует это ужасное убийство… операциониста, с которым Катрин была хорошо знакома…

Катрин резко поднимается, словно в знак протеста, затем вдруг передумывает и тяжело опускается на стул. Присутствие Массона ей заметно неприятно. Ее свекровь улыбается и жеманно протягивает ему руку ладонью вниз, явно подразумевая, что он почтительно ее поцелует. Массон так и поступает со столь же шутливой непринужденностью. Кристиан Салерн представляется в свою очередь. Все настороженно ждут, чтобы инспектор объяснил им причину своего неожиданного визита, но тут Жан Салерн громко произносит:

– Не окажете ли нам честь разделить с нами ужин?